— Вы…. выполняю, — голос гомункула хрипел и осекался, как у раненного в легкое, — Устан… устанавливаю связь… Подо… подождите.
— Капитанесса слушает. Прием.
Голос капитанессы был сух и насторожен. Сердится, понял он. Но испытал такое облегчение, что едва не рассмеялся.
— Ох, Ринни!
— Слушаю вас, господин старший канонир, — строго сказала она. И хоть Габерон ее не видел, он мог хорошо представить, как она хмурится, — И слушаю очень внимательно. Что за чертовщина творится у вас внизу? Я… Я слышала какой-то грохот, а потом начало резко падать давление пара в магистралях. Мне казалось, ты сказал, что оборудование в полном порядке!
— Оно и было в порядке, — пробормотал он, — До тех пор, пока им не занялся взбесившийся голем.
— Голем? Какой голем?
— Абордажный. Модель не знаю, никогда с такими не сталкивался. Честно говоря, я был уверен, что их всех списали еще полста лет назад. В общем, слушай меня внимательно, Ринни. Вниз не спускайся. Оставайся на чертовом мостике и задрай дверь.
— Что ты несешь, Габби? — в голосе Ринриетты прозвучала растерянность, но сейчас Габерону было не до злорадства, — Откуда там мог взяться голем?
— Мы с Тренчем нашли его в топке. Только не спрашивай меня, как он туда забрел. Сам ума не приложу. Говорю же, никогда такой модели не видел. Ужасно проворная и в придачу на боевом взводе. Опасная, как голодная пеламида[74]. Не спускайся вниз!
— Но вы…
— Мы на нижней палубе. Знал бы я, какая здесь вонь, пожалуй, позволил бы ему отрубить себе голову….
В этом Габерон не покривил душой. Запах на нижней палубе и в самом деле стоял неприятный, застарелый, какой обычно стоит в заброшенных и давно не знавших ухода помещениях. Под ногами здесь валялось то, что экипаж «Барракуды» за годы службы так и не решился выкинуть за борт, но что оказалось решительно непригодным для дальнейшего использования. Груды старых труб, какие-то бочонки, рассохшиеся ящики, рыбья чешуя… Габерон рассеянно ощупал все это, вслушиваясь в ритмичные шаги голема. Судя по звукам, тот успел дойти до юта и теперь топтался там.
— Готландский голем? — напряженно спросила капитанесса.
Силуэт Тренча мотнул головой:
— Не думаю, что это готландский голем. Может, он формандской сборки? Мы же нашли его здесь, на корабле.
Едва ли он лгал. Габерон и сам помнил изображения старинных готландских големов, похожих на закованных в латы человекоподобных великанов. Тяжелые литые нагрудники, огромные наплечники, каждый из которых весил фунтов двести, глухие шлема с забранными крупной сеткой вентиляционными отверстиями… Они производили впечатления даже на старых гравюрах. Вживую Габерону не пришлось их увидеть — последних из абордажных големов Унии списали еще лет за двадцать до того, как он надел юнкерскую форму. На кораблях Формандии они пропали и того раньше.
— Это и не формандская модель, — Габерон нащупал возле себя какой-то бочонок и, покряхтев от боли, уселся на него верхом, — Видишь ли, я знаю все модели, прежде бывшие на вооружении флота. И такого чудовища среди них определенно не значилось. Черт возьми, я вообще не видел прежде ничего подобного. Ну и силища! А реакция! Благодарение Розе, големы все еще подвержены склерозу.
— Что ты имеешь в виду?
— Големы — не самые великие мудрецы на свете, капитанесса, сэр. Говорят, именно поэтому от них начали избавляться, когда благословенная эпоха парусного флота, о которой так любит ныть Дядюшка Крунч, стала подходить к концу. Видишь ли, мозгов у обычного голема не больше, чем у старого кальмара. Даже не уверен, можно ли назвать это мозгом. Скорее, пара примитивных рефлексов, наспех связанных магией. Что, впрочем, не делает эти жестянки менее опасными. Они умеют определять цель и уничтожать ее, а большего от них обычно и не требуется. Все остальное для голема — слишком сложная наука.
— Ты хочешь сказать, он попросту… забыл про вас?
Габерон, горестно вздохнув, оторвал от остатков сорочки полосу и принялся бинтовать руку.
— Совершенно верно. Наш новый приятель тоже не гипермнезик[75]. Он преследует цель только пока видит ее. Как только голем теряет с ней контакт, он быстро забывает про ее существование и возвращается к выполнению основного приказа.
— И какой приказ у этого? — с беспокойством спросил из темноты Тренч, — Маршировать до бесконечности?
Габерон скривился.
— Скажи спасибо, что он не исполняет при этом готландский военный гимн.
— Я же сказал, это не готландская модель!
— Хватит, — Габерон выставил вперед ладонь, — Сейчас это не имеет существенного значения. Достаточно того, что нас обоих этот болван определил как цель. Поэтому главная наша задача — решить, как выбраться на верхнюю палубу, миновав это чучело. Если вы не против, предлагаю именно это сейчас и обсудить.