Да, западная часть мира по-прежнему живет, следуя своим «девичьим фантазиям» в ожидании героя как нового мессии – правда, уже не на корабле с алыми парусами, а под парусами цвета радуги или каких-то иных причудливых цветов.
Но вот вторая часть мира – нашего мира – прекрасно понимает, что для того, чтобы выжить в заданной нынешним суровым временем системе координат, надо научиться не картинно геройствовать, а реально побеждать. То есть, наш настоящий герой соткан победой, а не пиаром.
Конечно, поколению Путина в известной степени повезло: они застали мирную фазу мировой истории и жили внутри нее. Хотя мирные фазы на самом деле гораздо более редки, чем фазы противостояния и военного столкновения. Однако поколениям, родившимся в 1950–1970-е годы, выпало на долю прожить практически полвека, узнавая о больших войнах только из книг и фильмов.
Но сегодня человеческая цивилизация входит в естественное для себя состояние, где между собой сталкиваются целые блоки стран, имеющих разные политико-экономические и даже метафизические системы. В этом, в частности, заключается вся суть СВО.
И в рамках этого процесса есть такие системы, где власть решила, что ей проще и выгоднее управлять пораженцами – тем более, что пораженец ближе к состоянию потребителя-покупателя.
Вместе с тем, существуют территории, где элита осознала: да, победителями сложно управлять, трудно их модерировать, однако, только опираясь на победителей, можно достичь реальных, осязаемых успехов в любой среде – экономической, политической и, особенно, культурной. (По моему глубочайшему убеждению, культурная сфера сейчас становится доминирующей и над экономикой, и над политикой, но это отдельный большой разговор.)
На той же Украине столкнулись две совершенно разные мировоззренческие модели. Одна модель откровенно поставила на пораженцев, а другая пытается сделать ставку на победителей.
В этом плане не президент Путин спровоцировал военную ситуацию – она была бы неизбежна под любым предлогом. Он просто первым в мире понял, что ее все равно бы развязали наши оппоненты, потому что нам не могут простить, что мы внутри себя остаемся победителями, а не гражданами «бензоколонки с ракетами», какими хотел бы нас видеть Запад.
Напомню, как во время Второй мировой войны британский премьер Уинстон Черчилль сказал: «Мы воюем не с Гитлером, а с духом Шиллера, чтобы он никогда больше не возродился»?
Единственный голод, который нельзя удовлетворить, – это смысловой голод. Чем больше смыслов, тем больше хочется.
Иными словами, Запад воевал не с немецким фашизмом, а с духом немецкого бунтарства, самобытности, пассионарности, который иногда воплощался негативно, а иногда и позитивно – в виде немецкой классической философии, поэзии, музыки и т. п. Да, порой этот дух превращался в высокое искусство и философию, а порой – в брутальную и омерзительную военщину. И мы воевали с последним воплощением. А союзники – с первым его проявлением.
Владимир Путин и как сын фронтовика, и как житель славного Питера абсолютно понимает, что победный дух тоже, конечно, может представать в разных ипостасях. Назовем его по аналогии с бунтарским немецким духом Шиллера – духом Пушкина.
Президент знает, что Александр Пушкин был одним из самых заметных бунтарей своего времени, хотя во второй половине жизни серьезно пересмотрел свои прежние взгляды. Как и многие, он прошел свой период увлечения Пушкиным, и не мог не впечатлиться масштабом его личности.
Он, как коренной петербуржец, знает, что «солнце русской поэзии», первый поэт золотого века увлекался единоборствами, изучал техники самообороны, а его знаменитая трость, с которой он ходил на прогулки, на самом деле была не деревянной, а чугунной.
Александр Сергеевич настолько легко фехтовал своей тяжелой чугунной тростью, что легко мог победить человека, вооруженного палашом или саблей. Еще он был прекрасным дуэлянтом и владел практически всеми видами огнестрельного и холодного оружия той эпохи. (Поэтому всегда казалось сомнительным его честное поражение на знаменитой дуэли с Дантесом).
Все эти перечисленные детали – это лишь небольшие проявления «духа Пушкина». По сути, это дух необузданной пассионарности, который проявлялся то в необыкновенной любвеобильности поэта (он ведь неслучайно ухаживал за десятками женщин, а в его дневнике, в «дон-жуанском списке» перечислены 34 имени, и это далеко не все женщины, за которыми он «волочился»), то в стремлении к политическому бунту (дружба с декабристами и исследование истории Емельяна Пугачева), то в одобрении державных устремлений Российской империи (стихи «Клеветникам России», «Друзьям» и прочее).