Он был уверен, что его везут к ущелью недалеко от въезда в Узельюрт. Выкинут, и дело с концом. Но пока никаких признаков торможения не наблюдалось, лишь шорох шин на фоне негромкого ворчания двигателя. В голове почему-то снова и снова, подобно шарику рулетки, прокручивался куплет из старой песни Дилана:
Дэнни понимал, что его везут убивать, и очень боялся. Даже не самой смерти, а мучений. Ведь Зебек расправлялся со своими жертвами самыми экзотическими способами.
Машина куда-то свернула, начало трясти. Дэнни слышат, как по днищу постукивают камешки. Водитель затормозил.
«Все, — подумал Дэнни. — Приехали. Вот, оказывается, как это происходит. Просто и буднично. Еще чуть-чуть, и я превращусь в мусор».
В нос ударил запах чеснока.
— Лежи тихо, — приказал похититель и пошевелил лезвием.
Секунды тянулись бесконечно. Водитель вышел, оставив дверцу открытой. Подуло холодным воздухом. Похитители посовещались о чем-то, и тот, что с ножом, схватил Дэнни за ворот рубашки и перевел в сидячее положение. Он успел увидеть какие-то фигуры, чей-то затылок, открыл рот, чтобы что-то сказать, но ему быстро заклеили рот пленкой и надели на голову наволочку, туго затянув на шее шнур. Наволочка пахла хозяйственным мылом. Дэнни почувствовал на плече руку.
— Слушай меня, прия-ятель.
Владелец магазина ковров!
— Не трепыхайся! — произнес Приятель угрожающим тоном. — Если будешь сопротивляться, мне придется тебя пристрелить. А делать это мне очень не хочется. Конечно, можно всадить инъекцию кетамина[91], но тебе станет плохо, начнется рвота, ты будешь не в форме. В общем, не трепыхайся. Понял?
Дэнни кивнул.
— Вот и замечательно. Сейчас мы пересадим тебя в грузовик. Будет немного неудобно.
Дэнни напрягся. В детстве старшие братья научили его, что сдаваться нельзя. Даже если противник сильнее во много раз, все равно нельзя позволять ему легко справиться с собой. Шуточки братьев порой бывали жестокими. Однажды они посадили Дэнни в картонную коробку, заклеили и спихнули с крутого холма. Он получил тогда сотрясение мозга. В другой раз, когда они всей семьей в Мэне ездили посмотреть форт времен Гражданской войны, братья встали с ним на краю крепостного вала, где внизу плескался океан. Кевин держал за ноги, а Шон за руки. Им было очень смешно, они притворялись, будто вот-вот его отпустят. Правда, никому другому они обижать Дэнни не позволяли. Но после случая в Мэне он разозлился. В тот же вечер подошел к Кевину сзади и сильно ударил по голове палкой, сознавая, что его изобьют. Однако прежде чем начать над ним издеваться, они хорошенько подумают.
Приятель собирался сказать еще что-то о том, как важно не трепыхаться, но Дэнни уже было безразлично. «Я мертвец в любом случае. Какая разница, захлебнусь ли собственной рвотой, или меня изобьют до смерти, или умертвят иным способом. Терять нечего».
Ориентируясь на голос, он сгруппировался и сильно ударил Приятеля головой. Кажется, попал. Раздался хруст, Приятель вскрикнул от боли, и в голове Дэнни что-то взорвалось. Мир вначале стал красным, потом черным.
Когда Дэнни пришел в себя, то не мог понять, сколько прошло времени и где он находится. В каком-то теплом месте, и очень тесном. Насчет шума пока было неясно. Скорее всего источник находился у него в голове. Руки заломлены за спину и по-прежнему в наручниках. На голове наволочка, рот заклеен пленкой. Через некоторое время он сообразил, что его положили в какой-то ящик. Возможно…
Дэнни вдруг содрогнулся от ужаса. «Меня похоронили заживо». Исходя потом, он выгнулся, начал крутиться, биться лбом о стенки ящика. Обессилев, догадался, что шумит не только в голове. Это машина. Его куда-то везут, значит, еще не похоронили. Ящик установлен в багажнике или под шасси.
Он начал успокаиваться. И одновременно возвратилась способность ощущать запах нагретого металла, моторного масла, дизельного топлива. Иногда по днищу ударял камешек. Тормозил водитель редко, еще реже поворачивал. Когда это случалось, Дэнни нещадно швыряло. Видимо, он в грузовике. Приятель так и сказал. Ящик размером чуть больше гроба. Металлический. Закреплен где-то у шасси. Воздуха катастрофически не хватало.
Дэнни пытался разгрызть пленку, чтобы можно было дышать и ртом, но ничего не получалось. Только слюна во рту пропиталась противной химией. Он чувствовал, что теряет сознание. В этот момент грузовик остановился, тряска прекратилась, стало тихо. Сердце Дэнни тревожно сжалось.
Он услышал, как открылась дверца грузовика. Голоса. Потрескивание остывающего двигателя. Вначале ему показалось, что они уже прибыли к месту назначения и его скоро начнут вытаскивать, но затем понял, что это блокпост. Дэнни попытался поднять шум, вертелся с боку на бок, бился о стенки ящика, но было так тесно, что шума не получалось. Неожиданно мотор снова ожил. Грузовик тронулся.
Его опять затошнило, стал накатывать волнами страх. «Надо было послушаться Приятеля, — упрекал он себя. — А теперь они меня наверняка выбросят в пропасть или утопят». Пот градом катился по лицу, заливал глаза.
«Только бы не умереть раньше. Прежде, чем они возьмутся меня убивать. Ведь когда меня выволокут из ящика, можно попробовать сделать какой-нибудь ход».
Дэнни некоторое время тешился этой мыслью, а затем спросил себя: «Какой же ты ход собираешься сделать? В наручниках, с мешком на голове. Кинешься на них и сразу упадешь? Нет, ничего у тебя не выйдет. Лежи и не трепыхайся, как советовал Приятель. И вообще, странно, почему они меня до сих пор не убили? Может, у них на уме что-нибудь другое, особенное? Ладно, перестань об этом думать, лучше вспомни Вашингтон, друзей, знакомых».