Когда он, ополоснувшись после утренней пробежки, вышел, Катя спала на кухне, устроившись за столом. Петя был уверен, что отсутствовал не более десяти минут, но Кате хватило и этого времени, чтобы заснуть. Он читал, что воспринимающие энергию кристаллов люди затрачивают много собственной энергии на воспроизведение своих образов. Но наблюдать все это у себя на кухне парень не ожидал. Несколько лет назад Катя еще не болела этим. Да, никто не называл способность воспринимать энергию кристаллов болезнью. Но, тем не менее, люди «изнашивались» за несколько лет, делая при этом мир вокруг себя как раньше – живым и свежим.
- Кать… - Тихо позвал Петя, присев рядом с ней на корточки. Девушка вздрогнула и подняла голову.
- Я уснула? Извини.
- Есть хочешь?
- Да, сделай что-нибудь.
Петя поднялся и пошел к холодильнику. Ничего из «что-нибудь» он в своем холостяцком холодильнике увидеть не ожидал, но сейчас Катя могла сотворить что угодно, а потому заглянуть туда стоило. И действительно: на дверце весело красовался десяток яиц. Как давно он не видел и не ел яйца, Петя уже не мог вспомнить. Что ж, приятного аппетита нам обоим. И он принялся творить яичницу так, как запомнил единственный раз, когда видел её приготовление.
- Я хочу поехать на дачу…
- Я понял. Ты думаешь, что там будет твой муж. – Подтвердил Петя и про себя добавил: «Может и будет, чем черт не шутит?».
- Да, и еще хочу заехать на новое Кристальное поле. Посмотреть…
- Ты их чувствуешь? Кристаллы?
Он обернулся к девушке. Катя озадаченно смотрела на него в ответ.
- Да, мне кажется, чувствую.
Петя отвернулся. Достал тарелки и вилки, разложил яичницу. Поставил на стол завтрак и сел сам.
- А хлеб?
- Хлеб? – Петя поднялся. Он был уверен, что Катя никогда не ела настоящий хлеб. Но её память, та генетическая память, формировавшаяся у людей веками, говорила ей о хлебе возможно достаточно, чтобы она знала его вкус.
Так как хлебницы в доме не было, хлеб оказался тоже в холодильнике.
- У тебя глаза стали совсем желтые. – Наконец осмелился сказать, отправляя первый кусок в рот.
- Я знаю. Это из-за кристаллов. Говорят, что такие как я, желтоглазые, живут не дольше трех-пяти лет.
Петя опустил глаза. Слишком спокойно Катя говорила об этом. Понимает ли она сама, что творит вокруг себя то прошлое, которое с трудом могут вспомнить даже её дедушки и бабушки? Понимает ли, что ничего этого вокруг нет? Лишь облупившиеся коробки многоэтажек и Кристальные поля…
- Тебе больно? – Петя не без труда проглотил кусок хлеба.
- Нет. Я просто очень устала.
- Если хочешь, поспи. А потом поедем на дачу. И заедем на поле.
Катя подняла взгляд и коротко кивнула. Через две минуты она уже спала в комнате на диване, даже не сняв тапочки.
- Алла Тимофеевна, это Петя. – В телефонной трубке встревожено поздоровалась Катина мама.
- Нет, все нормально. Она только поела и сразу уснула. Она так устает… Она хочет найти Макса… Да, я так и понял, что его нет. Но вдруг… вдруг он… появится? – Петя нахмурился, чувствуя, что женщина в трубке готова заплакать. – Она хочет поехать на дачу, и по дороге заехать на Кристальное поле на Дмитровке. Вдруг там она сможет…
Петя не договорил, женщина в трубке зарыдала, и ему самому стало слишком тяжело говорить.
- Я позвоню, когда она соберется домой. Да, хорошо. – Он положил трубку и уткнулся лбом в кулаки.
- Сколько я проспала? – Катя зашла на кухню и первым делом направилась к чайнику. Петя, набиравший что-то на ноутбуке, взглянул в угол экрана на часы.
- Два часа.
- Поедем?
- Да, поехали
Он встал. Но наблюдая, как приятельница насыпает в чашку «чай», снова сел на стул.
- Что за статья? – Катя села напротив и отщипнула горбушку батона, до сих пор лежавшего на столе.
- Да, как всегда. – Отмахнулся Петя.
Они выехали через десять минут. По радио передавали стандартный сентябрьский прогноз погоды на неделю вперед и проигрывали музыку. Катя молчала. Петя обдумывал недописанную статью. То справа, то слева встречались одинокие кристаллы: желто-оранжевые глыбы с блестящими, будто отполированными, гранями высились на два-три метра в высоту, создавая с одной стороны фантастический, а с другой – вполне уже привычный ландшафт. Через двадцать минут машина свернула с трассы на проселочную дорогу и вскоре остановилась.
- Здесь немного пешком. – Петя вышел.
- Я видела Кристальные поля только на фотографиях. – Улыбнулась девушка в ответ.
По краям дороги необратимо гнили заборы и дома заброшенных садовых участков. Кое-где из мокрого земляного полотна торчали Кристаллы. Крупные или совсем маленькие, гладкие и блестящие сверху, и замызганные грязью внизу. Молодые люди прошли сквозь один участок, и вышли через заднюю калитку, необходимости в использовании которой при покосившемся заборе уже не было. И Катя замерла. Перед ними на площади футбольного поля расположился сад кристаллов.
- Они подросли. – Кивнул парень.
Оторвав взгляд от желтых глыб, обернулся к девушке. Катя плакала, тихо-тихо шмыгая носом. Изо рта шел густой пар. Утерев нос, она пошла к полю. Петя побрел за ней.
О кристаллах впервые упомянули около века назад. Практически сразу, как земля перестала родить, они стали подниматься из мертвой почвы повсеместно: где по одному, а где целыми полями. Это не стало экологической катастрофой, хотя именно это выражение упоминалось чаще всего. Это была просто тихая смерть Земли.
Исследования новообразований не приводили к каким-либо полезным выводам. А потом некоторые люди стали воссоздавать то, что помнили их гены и кровь. Связь между энергией кристаллов и способностью этих людей творить вокруг себя нашли довольно быстро. Первые десятилетия над ними ставили опыты, пытались исследовать, потом и это отошло на второй план. Воспринимающие энергию кристаллов люди со стремительно желтеющей радужной оболочкой глаза проживали не более пяти лет. После того, как опыты над желтоглазыми запретили, отношение к ним изменилось в корне. Старики, еще помнящие время, когда земля жила и родила, тихо плакали. Не заставшие этого поколения благодарно, ревниво или с нескрываемым раздражением принимали образы, воссоздаваемые подобными людьми рядом с ними. Благодаря желтоглазым живущие ныне поколения могли дотронуться до дерева во дворе, а не до растущего из синтетической почвы в ботаническом саду. Они воссоздавали истинные оттенки вкусов фруктов и хлеба, помнили то, что не могли знать в принципе.