— Угомонись, а то весь изведёшься.
Билл снова мяукнул, и Скотт вернулся к экрану компьютера.
Над пустой гостиной находилось поле для поиска со словами Выбери Свой Стиль! Скотт напечатал Ранний Американский и экран компьютера оживился, не весь разом, а медленно, будто каждый предмет мебели выбирался заботливым покупателем и добавлялся к общей композиции: стулья, диван, розовые стены, которые скорее были отделаны с помощью трафарета, а не оклеены бумагой, часы «Сет Томас», коврик для хозяйственной жены на полу. Камин с небольшим озорным пламенем внутри. Люстра из керосиновых ламп на деревянных спицах. По мнению Скотта, это был уже перебор, но торгаши, на которых он работал, были в восторге от неё, и заверили Скотта, что потенциальные покупатели тоже.
Он мог украсить и обставить в раннем американском стиле и гостиную, и спальню, и рабочий кабинет. Или мог вернутся к полю для поиска и обставить виртуальные помещения в колониальном, гаррисоновском, крафтсманском или коттеджном стиле. Но сегодня он работал с королевой Анной. Скотт открыл свой ноутбук и начал подбирать мебель.
Через сорок пять минут вернулся Билл, мяукая и потираясь о ноги ещё настойчивее.
— Ладно, ладно, — сказал Скотт и пошёл на кухню; Билл Д. Кот бежал следом за ним. В его шагах замечалась весенняя бодрость, и будь Скотт проклят, если не мог сказать того же о себе.
Он насыпал «Фрискис» в миску Билла, и пока кот чавкал, он вышел на переднее крыльцо вдохнуть свежего воздуха перед тем, как вернётся к креслам «Селби», диванам «Уинфри», комодам «Хаузз», — всё со знаменитыми ножками королевы Анны. Ему казалось, что подобную мебель можно увидеть в похоронных бюро: громоздкие хреновины, пытающиеся выглядеть утончёнными, но, как говорится, сколько людей, столько и предпочтений.
Как раз в это время он увидел «дам», как их назвал доктор Боб, появившихся на своей подъездной дорожке и свернувших на Вью-Драйв; мелькающие длинные ноги в коротких шортиках — синие у Дейрде Маккомб и красные у Мисси Дональдсон. Они носили одинаковые футболки с рекламой их ресторана, находящегося в центре города на Карбайн-Стрит. За ними следовали почти идентичные боксёры Дам и Ди.
То, что сказал доктор Боб перед уходом Скотта (вероятно, желая закончить встречу на более лёгкой ноте) теперь всплыло в голове: что-то о небольшой проблемке Скотта с ресторанными дамами. Которая у него и правда была. Не такая, как мучительный разлад в отношениях или потеря веса, а скорее болезненный нарыв, который никак не хотел заживать. И больше его бесила Дейрдре с её надменной полуулыбкой, говорящей: Боже, помоги мне пересилить этих глупцов.
Вдруг Скотт метнулся в кабинет (попутно перепрыгнув через Билла, развалившегося в прихожей) и схватил планшет. Затем прибежал обратно на крыльцо и открыл приложение камеры.
Крыльцо было обтянуто противомоскитной сеткой и его трудно было заметить, хотя женщины и так не обращали на него внимания. Они бежали вдоль грязной обочины на дальнем конце Драйва в своих сияющих белых кроссовках; их ноги работали, как ножницы, а хвостики на головах болтались из стороны в сторону.
Скотт дважды посещал их дом по поводу собак, и оба раза говорил с Дейрдре, стойко выдерживая её надменную улыбку, когда она говорила, что очень сомневается в том, что их собаки делали свои дела на его лужайке. Их двор огорожен, сказала она, и в тот час или около того, когда их нет дома (Ди и Дам всегда сопровождают меня и Мисси во время наших ежедневных пробежек), собаки ведут себя очень прилежно.
— Думаю, они чуют моего кота, — сказал Скотт. — Это их территориальные штучки. Я понимаю это, и понимаю, что вы не хотите держать их на поводке во время пробежки, но был бы благодарен, если бы вы проверяли мою лужайку на обратном пути и при необходимости осуществляли надзор.
— Надзор? — спросила Дейрдре. Её улыбка оставалась неизменной. — Звучит как-то по-военному.
— Можете называть это, как вам угодно.
— Мистер Кери, собаки, как вы выразились, может и делают свои дела на вашей лужайке, но это не наши собаки. Может быть, вас беспокоит нечто другое? Это ведь не предубеждение в сторону однополых браков?
Скотт чуть не рассмеялся, что было бы — как и трамповщина — бестактным.
— Вовсе нет. Это предубеждение в сторону нежелания вляпаться в сюрприз, оставленный одним из ваших боксёров.