— Оперативно. — беру бутылку и делаю глоток из горла. — М-м… Не плохо.
— Petrus Pomerol. Вино глубокого рубинового цвета с черепичными бликами. Изысканный аромат с преобладанием оттенков красных ягод и фруктов. — открывает глаза и устремляет взгляд на меня. — 2004 год. И его цена где-то полтора миллиона за бутылку.
От услышанной суммы давлюсь воздухом.
— Отдам должное. В хорошей выпивке люди разбираются и умеют ее делать. Жарко?
— Очень. Кхм… — прокашливаюсь и делаю еще глоток. — Будешь?
— Конечно. — забирает бутылку из моих рук и тоже пьет прямо из горла, но большими глотками. — Пытаешься залезть мне в голову?
— Да. Но пока не выходит.
Делаю глубокий вдох и решительно подхожу к нему, не спрашивая сажусь на колени. Ворон смотрит с любопытством и даже не думает останавливать меня.
— Интересно. Цветок, ты бы подумала лучше.
А я подумала, прекрасно подумала.
— Прояви хоть немного нежности, великий и ужасный Ворон.
Сейчас хочу доминировать. И не собираюсь отступать. Обнимаю его за шею и настойчиво целую. И Ворон тут же отвечает. Мы сминаем губы друг друга, с каждой секундой сильнее поднимая жар вокруг. Его руки касаются меня и от ледяных пальцев приятная дрожь. Скольких рукой по спине до ягодиц, а второй фиксирует мою голову, показывая, что отстраниться не получится, будто я собираюсь.
Легким движением пальцев задеваю полотенце, и оно сползает к бедрам. Прижимаюсь грудью к нему и желание продолжить, зайти как можно дальше разрастается. А Ворон играет со мной, дразнит, меняет темп и стиль поцелуя, заставляя ерзать на нем и мысленно просто молить зайти дальше.
У меня нет потребностей. Никаких. Я сущность, существующая во всех возможных формах одновременно, запрограммированный на определенную задачу, которую сумел сломать, мне многие столетия было не интересно все касающееся человечества, хоть и испробовал не мало. Но сейчас взгляд цепляется за утончённую фигуру, и я наслаждаюсь каждым ее движением. Каждый ее изгиб идеально ложится в ладонь.
Мы словно два атома, сливающиеся в один, потеряв ход времени в алкоголе и страсти. Не отрываясь от ее мягких губ подхватываю за бедра и поднимаюсь вместе с ней. Ее желания мне ясны, и я собираюсь воплотить их в реальность. Девочка решила оторваться и зайти так далеко, куда бы прежде не решилась. А я не в силах ей противиться.
Отрываюсь от ее губ у широкой кровати и тону в ее помутненном взгляде. Ощущаю, как сила перестаёт подчиняться мне, ведь теряю контроль над собой. Откидываю полотенце, державшееся на ее аппетитных бедрах, и кладу на спину, нависая сверху. Ни к чему торопиться, мне хочется насладиться удовольствием, которое похоже получаю впервые.
Я впервые понимаю, что значит «удовольствие».
Сладострастно и медленно покрываю поцелуями ее шею, опускаясь ниже. Полностью противоречу своему прошлому темпу, но чувствую, что ей нравится. Лукаво прикусываю изгиб на переходе к ключицам, обхватываю грудь, нежно сжимаю, ласкаю, мну. Из ее уст вырываются тихие стоны, и я хочу, чтобы они стали громче. Хватает меня за волосы и выгибается, когда прикусываю припухшие розовые кружочки. Ее дыхание сбивчивое и рассеянное, а на моих губах улыбка.
Языком изучаю ее тело, каждый изгиб, каждую выпуклость, продолжая ласкать длинными пальцами и заставляя стонать с каждым разом все громче.
Нас ждет длинная ночь и ее она определенно запомнит. Как и я, ведь рядом с этой девчонкой начинаю испытывать человеческие чувства, и сейчас особенно остро ощущаю давящее желание овладеть ее телом полностью.
Без сил падаю на влажные простыни. Мое тело изнеможенно, но я ликую. У меня нет сил шевельнуть пальцами, ведь Ворон заставил испытывать меня фейерверк эмоций несколько раз подряд. И я хочу еще, словно безумная, хочу вновь ощутить вкус его губ, вкус его тела, которое покрывала поцелуями, прикусывала и царапала в пиках экстаза, но я обессилена.
Я не ждала такого, вообще ничего не ждала воплощая задуманное, но получила потрясающую разрядку. И насладилась его безумно восхитительным телом. С трудом заворачиваюсь в простыни, и закрываю глаза, рассчитывая, что Ворон ляжет рядом.
Но мой сон нарушает звук падающих капель, монотонно разбивающихся о что-то твердое. Нехотя открываю глаза и пугаюсь, ведь прямо перед моим лицом лицо моей копии.
— А ты хитрая. Не ожидала. Понравилось?
Оглядываюсь по сторонам и крепче сжимаю простыню, прикрывающую нагое тело. Я в подсознании, но сейчас здесь слишком темно, единственное светлое пятно и то отдает серым.
— Понравилось.
— А ты задумывалась как происходит зачатие Ви, если Миндусы не люди и значит их семя пустышка?
А ведь мы с Вороном не предохранялись, и я только сейчас задумалась об этом. В момент близости мне было так приятно, что я молила его не останавливаться и совершенно забыла об остальном.
— Вижу, что не задумывалась. — щелкает пальцами, и одежда на ней вспыхивает, сгорает за секунду и мне открывается обнаженное тело, мое тело. — Миндусы и прочие сущности не умеют любить и не испытывают чувств, а уникальное женское тело для них всего лишь инструмент для создания сосуда. — проводит по лобку вверх. — Они передают часть силы и своей способностью формируют плод, который развивается в женское теле и поглощает его ресурсы. Они как шершни, которые переносят пыльцу на своих лапках и помогают цветам размножаться.
— К чему мне эта информация?
Нервно усмехается и касается груди, ласкает себя глядя мне в глаза.
— Мне понравилось его семя. Вкусное. И отличается от того, о чем я говорила тебе. Теперь я боюсь его еще больше. Соитие с тобой ослабило его барьер, я смогла заглянуть глубже и то, что увидела, тебе не понравится. Но такой союзник нам будет полезен.
— Говори!
— И я видел, что Агнец снял первую из семи печатей, и я услышал одно из четырёх животных, говорящее как бы громовым голосом: иди и смотри. Я взглянул, и вот, конь белый, и на нём всадник, имеющий лук, и дан был ему венец; и вышел он как победоносный, и чтобы победить. — облизывает свой палец.
— Что?
Не понимаю ее.
— Ты не первая избранная, а я не впервые перерождаюсь. И чем больше силы ты поглощаешь, тем больше я вспоминаю. Соитие с этим монстром помогло поглотить немного его силы: отравляющей, черной, болезненной.
Вытягивает руки и вижу, как вены приобретают черный оттенок.