Этих опасностей можно избежать, если отделить от непосредственной власти государства функции духовной жизни (воспитание, образование, науку, формирование общественного мнения) и экономики (промышленность, сельское хозяйство, банковское дело). Но, к сожалению, наиболее распространенной утопией нашего времени является как раз заблуждение, что добиться мира и спокойствия, к чему стремится все человечество, можно будет без далеко идущей децентрализации.
До тех пор пока действует чрезвычайно сильное, подчас диктаторски формируемое интернациональное общественное мнение, будто социальный прогресс и стабильность нуждаются в сильном централизующем начале, для осуществления децентрализации потребуется многосторонняя информация, много времени и много страданий.
В 1919 году Рудольф Штейнер надеялся, что необходимые общественные мероприятия, предусматривающие мирный демократический путь развития, будут осуществляться государственными деятелями, которые осознали бы свою ответственность. Но его надежды не сбылись. И тогда он предсказал, что человечество пойдет по пути тоталитаризма, революций и войн до тех пор, пока не будут выполнены требования социального порядка, отвечающего духу времени.
Анализ условий, благоприятных для трехчленной структуры, данный Штейнером, был вполне разумен. Штейнер, однако не забывал повторять, что отдельные мероприятия в конкретной ситуации могут быть совсем не такими, какими он планировал их прежде. В отличие от многих реформаторов и революционных мыслителей, он сознавал, что предлагаемая им форма жизни не приведет к возникновению социального рая. Он не питал иллюзий по поводу моральных качеств политиков и предпринимателей или человечества в целом. Но цель, к которой он стремился, не была утопией, он видел ее как систему общества, основанную на познании человека в его социальных и антисоциальных импульсах и развивающую те социальные способности, которые берут верх над человеческими слабостями и себялюбием, если их развивать в здоровой, современной форме совместной жизни людей. Тот, кто хочет до конца понять педагогику Рудольфа Штейнера, не может пренебрегать идеей трехчленности. Ведь основополагающими целями его искусства воспитания являются попытки разбудить и развить именно такие социальные способности человека еще в детстве и юношестве.
Первая вальдорфская школа как результат движения за трехчленность
Кампания по реализации идей трехчленности, которая начала проводиться под руководством Рудольфа Штейнера после первой мировой войны, нашла широкий отклик среди рабочих, но встретила решительное сопротивление со стороны партийных политиков-функционеров рабочих организаций. Из всех начинаний, связанных с движением за трехчленность, удалось реализовать лишь одно, которое доказало свою жизнестойкость. Это была первая вальдорфская школа.
Начало было положено 23 апреля 1919 года в «табачном зале» сигаретной фабрики «Вальдорф-Астория» в Штутгарте. Рабочие сидели на скамьях и стульях, на мешках с табаком у задней стены зала. Руководитель предприятия, коммерческий советник Эмиль Мольт пред
ставил Штейнера как философа-социалиста. Что мог знать этот человек, который приехал из нейтральной сытой Швейцарии, о нуждах простых людей, живших тогда в нищей и голодной послевоенной Германии? Аудитория вела себя очень сдержанно, пока Штейнер не заговорил о вопросах воспитания. Герберт Хан в своей книге «Рудольф Штейнер, каким я его видел и знал» пишет: «Он говорил, что ежегодно тысячи и тысячи людей в том возрасте, когда они особенно нуждаются в развитии и накоплении духовных и душевных сил, по экономическим причинам вынуждены работать. Он начал говорить о том, чего еще не было, но что было уже требованием времени: о двенадцатилетней единой школе, которая охватывала бы народную (начальную) среднюю школу, и была бы доступна любому человеку, независимо от того, к какому социальному слою этот человек принадлежит. Тогда Рудольф Штейнер завоевал сердца всех своих слушателей».
Герберт Хан описывает этот момент как истинный час рождения вальдорфской школы. Желание рабочих иметь такую школу создало предпосылки для ее появления. На следующий день некоторые из них приходили и спрашивали, не могут ли их дети посещать школу, о которой говорил Штейнер.
Эмиль Мольт уже давно думал о такой школе; теперь он мог осуществить свою мечту. Первое, что он сделал, попросил Рудольфа Штейнера взять на себя педагогическое руководство школой. Решили начать занятия в сентябре. Мольт купил здание ресторана, расположенное на холме над Штуттгартской долиной, и соответствующим образом переоборудовал его.
Уже через два дня после доклада в табачном зале состоялся обстоятельный разговор между Штейнером, Мольтом и двумя будущими учителями школы.
Это было поздно вечером. Штейнер закончил свой, как всегда очень интенсивный, рабочий день и пришел на встречу сразу после выступления перед рабочими заводов Даймлера. «Рудольф Штейнер быстро справился со следами неимоверной усталости. Он говорил все более стремительно, все более бодро» (Г. Хан « Мы знали Рудольфа Штейнера») . Он дал ряд советов для подготовительного этапа и довольно подробно остановился на вопросах организации уроков и учебных планов создаваемой школы.
Курс народной педагогики
Впервые Рудольф Штейнер наиболее подробно изложил собственную концепцию воспитания в «Курсе народной педагогики»; это три доклада, сделанные им в мае- июне 1919 года. Данная школьная программа, предназначавшаяся для всех слоев общества, не имела ничего общего с социальными амбициями и конфессиональными интересами, которые вообще присущи «частной школе». Программа учитывала запросы всех людей, независимо от их мировоззрения и положения в обществе. Основные мысли «курса народной педагогики» выражают социальные замыслы вальдорфской школы и оказываются вдвойне актуальными теперь, когда начинает разрушаться форма школы буржуазного типа. Цитируем некоторые положения курса.
Школа будущего должна строиться на глубоком знании человека. «Если исходить из этой предпосылки, то нельзя предложить ничего другого, чем единую школу для всех людей. Само собой разумеется, опираясь на те законы, которые действуют в период развития человека в возрасте примерно от семи до четырнадцати-пятнадцати лет, и кото
рые в этот период для всех людей одинаковы». В более позднем возрасте преподавание может стать дифференцированным. «Но прежде всего... стержень образования должен быть одинаков для представителей разных классов... Нужно дать возможность людям получить одинаковое образование независимо от того, каким они будут заниматься трудом, умственным или физическим. Чтобы научиться ответственно использовать и оценивать свои силы, человек должен учиться в такой дифференцированной школе до двадцати лет».
«Если в будущем в учебных заведениях будут сидеть вместе ученик столяра или токаря и тот, кто, вероятно, сам станет учителем, то окажется, что эта школа, хоть и специализированная, но одновременно и общая».
В своем докладе (январь 1922 г.) для учителей о том, как организовать профессиональное обучение в мастерских в рамках школы (для учеников, желающих получить практическую профессию), Штейнер остановился подробнее на этом предложении. В общем образовании для всех категорий учащихся должны быть предусмотрены следующие элементы: «Каждый человек такого возраста должен получить представление о том, что происходит в сельском хозяйстве, в торговле, в промышленности, в мастерской. Все эти отрасли следует преподавать как отдельные дисциплины, это гораздо важнее, чем те предметы, которые в настоящее время преподают в школах». Должны присутствовать также общеобразовательные дисциплины, такие, как история, география, естественные науки, «но они должны быть направлены на человека, чтобы ученик изучал человека как представителя всего мироздания».