Его озадаченное лицо впервые настолько эмоциональным. Он воспроизводил сразу 3 эмоции за раз. Страх, непонимание и любопытство. При чем последнее проявлялось наиболее сильно. Буквально все представление Егора о нашем мире и в целом жизни рухнуло в один момент. Это событие являлось переломным моментом, оно разделило состояние Егора на «до» и «после». Когда он наконец смог подвинуться, взглянув на часы он ужаснулся. Прошло всего лишь пару минут, в то время как ему казалось, что длились часы, пока он стоял словно статуя. Мурашки постепенно начали проходить, перебежав напоследок со спины на руки и растворившись в ветре.
«Этого просто быть не может, похоже меня все-таки чем-то напоили этой ночью» - было единственной теорией Егора, которая хотя-бы как-то оправдывала увиденное им. Чтобы удостовериться в том, что только он это видел он резко оглянулся на окна рядом стоявших домов, один из которых был заброшенным, пытаясь разглядеть в них людей, но он был абсолютно один. Он выбежал из этого закоулка, проводив взглядом эту трещину в асфальте, огляделся, и… не увидел ничего необычного. Ничего. Люди шли по своим делам, прошла какая-то парочка, хохоча и держась за ручки, проехал велосипедист, в наушниках которого музыка была настолько громкой, что Егор смог узнать ее. Машины ездили так же, как и обычно, гудели, сигналили и останавливались на красный свет. Он окончательно взбодрился и его глаза больше не выглядели сонными. Они были настолько большими, что под определенным ракурсом он был похож на Эмму Стоун. Он неторопливо начал пятиться назад к этой трещине, остановился возле нее и окинул ее своим взором. Тоненькая линия красного свечения сочилась из нее. С того момента, когда все это происходило она заметно уменьшилась, сейчас она была около 100 сантиметров в длину. Прищурившись и нахмурив брови, он оглянулся, чтобы посмотреть внутрь помещения из которого выскочил тот человек. Там было темно, совсем близко ко входу лежали какие-то то ли стулья, то ли переломанные столы, все заляпанные краской. Он ожидал увидеть что-то большее, чем просто обычный заброшенный ларек, его лицо заметно стало проще. Он совсем позабыл об Аркаше, которому так была нужна помощь, забыл о банке энергетика, которая выскользнула у него из рук при возникновении щупалец (это было самым страшным моментом для него) и уверенно шагнул на ступеньку, ведущую внутрь.
Звук трескающегося стекла заставил Егора еще раз испытать мурашки, но в этот раз они прошли легкой волной. В последний раз проверив, что никто за ним не наблюдает и никаких камер на углах зданий нет, он зашел внутрь магазина и проследил, чтобы дверь за ним не закрылась, мало ли что может случиться. Запах плесени был невыносимым, а сгнивший от излишней влаги деревянный пол каждый раз прогибался под ногами Егора, заставляя его испытывать некий дискомфорт. «Похоже это помещение пустует еще со времен Советского Союза» - подумал Егор и этому была вполне резонная причина. Точнее целых 6. Это были плакаты, побуждающие идти на работу и служить СССР, выцветшие и превратившиеся из ярко красных в нежно розовые. По бокам от него стояли железные комоды, с вывернутыми наружу внутренностями, если можно их так назвать, покосившаяся книжная полка опиралась на высокий мощный шкаф, сделанный по ГОСТу во времена детства родителей Егора. Такие шкафы были намного лучше нынешних, потому что делали их из чистого дерева, а не из фанеры. Все так же осторожно, но более быстрым шагом Егор подошел к книжной полке и взял одну из них. Она была крупной и темно-коричневой, но убрав огромный слой пыли, показался ее истинный цвет – красный. В ее центре крупными буквами было написано «Овод», над ним же был указан и автор – Этель Войнич. «Ни за что бы не начал читать книгу, с такой скучной обложкой» - на этой ноте он протянул книгу обратно, на ее место, но она все никак не могла залезть в пространство между ее старыми собратьями, так что Егору пришлось положить ее прямо на них. Ему всегда нравились заброшенные места, в них царила атмосфера, которая так сильно была по душе Егору, что страх того, что из-за угла вылезет какая-нибудь чупакабра, который у него был раньше, постепенно сошел на нет.