По сравнению с Апдейтлендом, в котором тоталитаризм был жесткой частью в жизни общества, здесь, в Октенде, был самый, что ни на есть социализм. Они очень близки к коммунизму, но даже тут он существует в теории. Светлой и многообещающей теорией, которая, увы, никогда не продемонстрируется на практике.
Спайк уже не выглядел злобным и грозным, каким пытался себя показать сначала, а тоже поднапрягся. Перед его мордой снова замельтешили толпы людей, но в этот раз ре старался отвлечься, поглядывая на, с огромной скоростью несущиеся облака самых разных, причудливых форм с кучей закорючек, похожих на все, что только позволит воображение. Воображение Спайка сейчас было сконцентрировано лишь на еде, так как сильнейший, приторный запах копченого мяса развеивался по всей площади. Он будто специально старался залезть в нос динозавру, и слюни в его рту стали вырабатываться в несколько раз обильнее.
Главнокомандующий видел реакцию граждан на зверя и сам начал с опасением сторониться его. Его примеру последовали и двое подручных. Они были статистами. Старались все повторять за Главнокомандующим, в надежде на похвалу. Повторяли они все, словно отражение повторяет движения за человеком, стоящим перед зеркалом. Вот только жизнь, видимо, не наградила их большим умом и повторяли они даже неудачи Главнокомандующего. Типичные представители глупцов, которые не поняли как все в жизни устроено и нуждаются в постоянном эталоне поведения. Жалкие люди.
Виды завораживающе блистательных дворцов становились все четче, и Егор понял, что именно там, на мягких, взбитых подушках он будет спать этой ночью. Он был невероятно рад раскладу событий, за исключением его крупного обмана и, что менее по масштабу, его грязной, равной одежде. Он был уверен почти на 100%, что ему выдадут новую одежку и очень этого ждал. Главнокомандующий беззвучно что-то кричал вельможам, стоящим на балконах, после чего те, в суете начинали спешно натягивать на ноги колготки. Все представители Октенда на международной арене должны были присутствовать на этой встрече, все. Нужно было максимально расположить Принца Эдуарда к себе, чтобы не облажаться перед чужими королевствами. Угодить королеве – было самой главной целью вельмож. Угодить, любить, служить.
ГЛАВА 24 "Ревизор"
Две стеклянные кружки звонко чокнулись друг о друга и звук унесся прямо в проход в одну из хижин. Снаружи она мало, чем отличалась от остальных, но внутри была уникальна. Другие подобные коммунальные двухэтажки были населены обычными работягами, основами и опорой общества, но в этой жили те, кто считался наиболее низкими – опущенцами. В хижине не жили ни обычные граждане, ни преступники, ни маргиналы. В ней жили шуты, клоуны, скоморохи, кривляки и трикстеры. Все они были эдакими козлами отпущения. Они были единственными людьми, на которых всем было плевать и к ним не проявлялось никакого уважения. Как говорится: «В семье не без урода», но в Октенде «уродами» шутов делал сам народ. Когда-то, и вправду профессия придворного шута считалась престижной и требующей больших усилий, но те времена давно прошли. Столь радостные и задорные лица клоунов были лишь маской, за которой прятались несчастные люди, 24/7 испытывающие только горечь и ненависть.
В этой двухэтажке ютились все шестнадцать шутов в свое свободное от «веселья» время. В одной комнате спали сразу двое, кухня и уборная были общими. Но была еще одна комната. В ней жил самый старый и ненавистный судьбой шут по имени Джестер. Он был лидером в их компании неудачников, президентом в государстве скалозубов. Вход в его комнату был в самом укромном углу, чуть ли не в подвале, и там посторонние бывали чрезвычайно редко. Он не любил гостей, хоть ему и нравился коллектив коллег. Так вот, в его комнату прямо сейчас и мчался самый младший Кривляка. Он бросил свой моноцикл прямо на дороге и предпочел бежать на своих двух, дабы легче маневрировать и оббегать бредущих навстречу людей. На его голову был надет большой красный колпак с колокольчиками на верхушке. Они бешено звенели и дергались, пока Кривляка, пыхтя бежал, перепрыгивая и обскакивая все препятствия по типу тележек, карет, рыночных лавок. Он был очень молод, являлся сыном другого шута. Лет Кривляке было всего в районе десяти.