Второе проклятье шутов было как раз в переходящей по наследству профессии. Так было всегда и везде, сын купца – будет купцом, кузнеца – кузнецом, а шута – шутом. Это и не давало профессии исчезнуть, что вроде было и минусом, и плюсом одновременно.
Пока он бежал, в одной из комнат хижины шло собрание всех шутов. Они расселись по всем кроватям, креслам и стульям, а одному, самому неторопливому, пришлось усесться на пол в позе лотоса, засунув под ноги мягкую подушку из дешманской ткани. Все шуты выглядели уникально и неповторимо. Разноцветные костюмы и причудливые колпаки с помпонами украшали большинство тел, за исключением лишь некоторых. Среди них присутствовала всего одна девушка, на плечах которой лежали тяжелые, толстые косы, покрашенные в оранжевый яркий цвет обычно малярной краской. Она положила голову на плечо рядом сидящему скомороху и внимательно сосредоточилась на словах Джестера, который всех и созвал.
- Все здесь? – спросил он, обращаясь к максимально приближенному к нему коллеге. Хоть Джестер и резко дернул головой, повернувшись к коллеге, колпак на его голове даже не дернулся, а колокольчики не звякнули. Он всегда натирал ткань своего головного убора воском до такой степени, что даже руками согнуть ее было сложно, а язычки колокольчиков вообще выдирал. Никто, собственно, и не знал зачем он это делает, но никто и не спрашивал.
- Да, все, кроме Кривляки, ну и Томбсонов. – шепотом ответил ему голубоглазый колун. Джестер закатил глаза и пренебрежительно фыркнул, сопроводив недовольство такими словами:
- Томбсонам тут и не место. Пусть дальше «веселятся» на празднике. – по его интонации бфло заметно, что Томбсонов он недолюбливал. Он, как и еще некоторые здесь сидящие, старались избегать этого семейства. По Октенду ходили слухи, что Томсоны являются министерскими крысами и всё до единой детали докладывают королеве. Эти подозрения и вызвали такое негативное к ним отношение.
Джестер вдохнул полной грудью и наконец повернулся ко всем лицом. У него был очень взволнованный вид, от чего все напряглись, в ожидании услышать что-то ужасное.
- Я пригласил вас, клоуны и клоунессы, - он подмигнул девушке, и ее щеки тут же загорелись розовым румянцем, - с тем, чтобы сообщить вам пренеприятное известие: к нам едет Эдуард.
- Какой Эдуард? – тихо спросил кто-то.
- Как это Эдуард? – раздался еще один голос, явно женский. Не все шуты поняли о чем, а точнее о ком идет речь и тихо перешептывались.
- Эдуард Принц, Гладиатор из Саммерфелла. И еще с личным драконом. – пояснил Джестер.
- Вот те на. Ведь не было заботы, так подай! – вскрикнул самый пухлый из всех. Иронично, но даже сейчас его рот был забит жареной индейкой.
- Да еще и с личным драконом, боже милостивый! – схватившись за голову сказала Клоунесса, случайно смазав свой грим большим пальцем. Теперь ее стрелки на глазах смотрели вниз и придавали эффект грусти на ее лице.
- А я как будто предчувствовал: сегодня мне всю ночь снились две странные летающие шпаги. Они кружили в воздухе и сражались между собой, а на кончиках игл появлялась то ли черная кровь, то ли еще какая-то гадость. А потом улетели в неизвестном направлении. И вот получаю весточку дрянную! – беспокойно, и то и дело всхлипывая говорил Джестер, стараясь увлечь каждого шута.
- Прошу прощения, но я не имею ни малейшего понятия кто это и почему все так возмущаются? – спросил тот самый, сидящий на полу в позе лотоса скоморох, и в комнате сразу стало тихо. Джестер безнадежно взглянул на незнающего.