- Давайте уже! – послышался громкий крик с трибун, за которым посыпалось море подобных фраз и снова поднялся шум. Гладиаторы, стоящие в темных проходах уже достаточно приличное время, негодовали еще больше.
- Ну что там вообще происходит!? – заорал кто-то из монстров, стоящи далеко позади Егора. В остальных трех проходах обстановка тоже была не дружелюбной, и другие бойцы орали друг на друга.
Тем временем на арену, где суетно ходили из стороны в сторону шуты, начали падать камни. С шутами народ обходился намного жестче, так что просто тухлых овощей уже было мало. Камни не долетали, так как были тяжелыми и бросить их далеко было достаточно сложно. Некоторые даже не вылетали за пределы трибун и приземлялись на головы других зрителей, что вызвало суматоху в рядах и рыцарям-охранникам пришлось всех успокаивать.
- Что мы будем делать? – боязливо трепетала Колунесса, мельтеша перед лицом Джестера, но он тоже не имел никаких предположений. Он просто стоял и молчал, сжав кулаки от ненависти ко всему, что его окружает.
- Я знаю! – крикнул пухлый колун и после того, как все удивленно на него посмотрели, запрыгнул на рояль и начал выстукивать ритм на нем. Залакированная крышка инструмента была не менее звонкой, чем когда-то цирковая сцена, и теперь до всех доходил задорный ритм. За пухляшом повторили несколько других шутов и тоже вскочили на оставшиеся два рояля и принялись выполнять свою работу. Арена была построена таким образом, что чем выше возвышались ее стены – тем уже они были. Арена представляла из себя огромный купол с небольшим отверстием в крыше и благодаря этому, эхо было очень звучным и громким. Щелчки пальцами тоже дошли до ушей каждого зрителя и некоторые, с не особым желанием, начали покачиваться из стороны в сторону под ритм. Возможно шуты им не нравились, но живая музыка заставляла их тела приходить в невольное движение. Хотя, в их мире кроме живой музыки никакой больше и не было…
- О, слышите? – сказал один из Пандалов в закрытом проходе, - Заиграли, клоуны. – сказано это было то ли с ненавистью, то ли с завистью, а то ли и вовсе с уважением. Пандалы обладали очень специфическим и необычным способом изображением интонации, от чего все их слова было невозможно воспринять в правильном русле.
- Да, грязные оборванцы! Неужели им так хочется испортить нам весь праздник крови? – хриплым, жалким голосом возмущался жирдяй в латексе, махая своей плеткой в разные стороны. Пару раз он задел и Егора, но тот никак реагировать не стал, ведь нет наездов – нет проблем.
В ход вступили трубы, рояли (только теперь по назначению), и конечно же вокал. Текст песни был, разумеется, иным, ведь казни за такие радикальные высказывания о народе и правительстве шуты не хотели, не так уж они были глупы. Все, кто окружал Королеву, включая Уильяма, тоже одобрили их выступление, но все равно не стали этого показывать, ведь одобрение этих «мерзких, грязных» созданий, коими их называли все, кому не лень, считалось постыдным поступком.
- А не так уж и плохо поют… - вырвалось из уст Егора, чего он сам сначала не заметил, уйдя глубоко в сознание, но когда опомнился неловко оглянулся на гладиаторов и поймал на себе презрительные взгляды.
- Слышишь, ты, Эдуард? Ты был рот свой закрыл и больше никогда не открывал! – взревел один из Пандалов.
- Скоро он вообще двигаться не сможет, нья-ха-ха-ха-ха! – завизжал от смеха жирдяй, чей смех подхватили и остальные гладиаторы, злостно скаля зубы и, у кого были, клыки. Алиса же ничего не стала говорить ни в оправдание мальчика, ни в обвинение. Она. Не то, чтобы ожидала от него чего-то грандиозного на арене, но в душе верила, что он не так прост, раз является таким великим гладиатором. О его подвигах слышала даже она – беспризорница.
- Что-то ты не смахиваешь на великого бойца! – подметили оставшиеся кучка гоблинов и после своих слов оглянулись на Пандалов, чтобы в случае чего увернуться от огромной лапы, которая уже раздавила их собрата. Гоблины зашипели на Егора, словно дикие кошки и встав в позу защиты, ожидали нападения, но Егор ничего не ответил и даже не посмотрел в их сторону. Гладиаторы переглянулись между собой и, уже понимая, что этот Принц из Саммерфелла какой-то не такой, начали шпынять его. Алиса не смогла просто так на это смотреть и выделила для себя самых мерзких из этих типов, чтобы расправиться с ними в первую очередь. Если вчера она не могла показать свою мощь, ведь попросту всех бы по переубивала, то теперь она была в праве делать все, что угодно.