— Нет.
— Нет, — повторяет он.
Я стараюсь не двигаться.
Уорнер тяжело, прерывисто вздыхает. — Тогда что ты ему сказала?
Семь секунд умирают между нами.
— Ничего,— шепчу я.
Уорнер замирает.
Я не дышу.
Никто не говорит, кажется, это длится вечность.
— Конечно — говорит, наконец, Уорнер. Он выглядит бледным, взвинченным. — Ты ничего не сказала. Конечно.
— Аарон — Я поднимаюсь.
—Есть много вещей, которые я должен сделать до завтра, говорит он. — Особенно, если твои друзья присоединятся к нам на базе. — Его руки дрожат секунду, которая ему требуется, чтобы достигнуть двери. — Прости меня, — говорит он. — Но я должен идти.
Глава 31
Я решаю принять ванну.
Я никогда не принимала ванну прежде.
Я осматриваю все вокруг, пока ванна наполняется водой, и обнаруживаю бутылочки и пачки с душистым мылом. Разные виды. Разные размеры. Каждый кусок мыла завернут в толстый пергамент и перевязан веревкой. На каждой упаковке есть наклейки, чтобы отличить один запах от другого.
Я беру одну из упаковок.
— ЖИМОЛОСТЬ.
Я разворачиваю мыло и не могу не вспомнить о том, как я принимала душ в Омега Пойнт. У нас не было ничего настолько причудливого, как это. Наше мыло было тяжелым, довольно неэффективным и странно пахло. Кенджи приносил их на наши тренировки, разламывал и швырял в меня, когда я не была сосредоточена.
Воспоминания делают меня слишком эмоциональной.
Сердце наливается тяжестью, когда я вспоминаю о том, что мои друзья будут здесь завтра. Я думаю, что это действительно произойдет. Мы будем бороться, все вместе. Я не могу больше ждать.
Я более внимательно изучаю этикетку.
Доминируют ноты жасмина и винограда. Легкий аромат сирени, жимолости, розы и корицы. Цветки и цедра апельсина завершают композицию.
Звучит потрясающе.
Я краду мыло у Уорнера.
Я моюсь и надеваю чистую одежду.
Я постоянно нюхаю свою кожу, приятно удивленная тем, как хорошо она пахнет, как цветок. Я продолжаю вести пальцами по руке, удивляясь, насколько огромна разница благодаря хорошему куску мыла. Никогда не чувствовала себя настолько чистой. Не знала, что мыло может так пениться и взаимодействовать с моим телом. То мыло, которое я использовала раньше, сушило мою кожу и оставляло чувство дискомфорта на несколько часов. Но это другое. Замечательное. Я чувствую, как кожа становится мягкой и гладкой.
И я не имею к этому никакого отношения.
Я сажусь на кровать Уорнера, подминаю ноги под себя и смотрю на дверь, ведущую в кабинет.
Меня так и подмывает проверить, закрыта ли эта дверь.
Моя совесть, однако, останавливает меня.
Я опускаюсь на подушки со вздохом. Поднимаю одеяла и забираюсь под них.
Закрываю глаза.
Моя голова сразу заполняется изображениями злого лица Адама, его дрожащих кулаков, обидных слов. Я стараюсь затолкать воспоминания подальше, но не могу.
Мои глаза распахиваются.
Интересно, смогу ли я когда-нибудь увидеть его или Джеймса снова.
Может, это то, чего хотел Адам. Вернуться к жизни со своим младшим братом. Ему не нужно будет думать о том, как прокормить себя и других восьмерых людей, так он проживет гораздо дольше.
Но что потом? Не могу об этом думать.
Он будет в одиночестве. Без еды. Без друзей. Без денег.
Мысль об этом разбивает мое сердце. Я буду считать его борцом за жизнь, за обеспечение брата. Даже если Адам ненавидит меня сейчас, я не думаю, что когда-нибудь смогу ненавидеть его.
Я даже не знаю, что вообще произошло между нами.
Это кажется невозможным, что мы с Адамом расстались так резко. Я так сильно переживаю за него. Он был со мной тогда, когда никого не было, он дал мне надежду, когда я больше всего нуждалась в ней, он любил меня, когда никто этого не делал. Он не из тех людей, кого я хотела бы просто так вычеркнуть из своей жизни.
Я хочу его вернуть. Я хочу, чтобы он снова был моим другом.
Но теперь я понимаю, что Кенджи был прав.
Адам был первым и единственным человеком, который сочувствовал мне. Первый и тогда единственный, кто смог прикоснуться ко мне. Я настолько не верила в это, была убеждена, что нас свела судьба. Его татуировка всегда была моим идеалом в голове.
Я думала, что это о нас. О моем побеге. О нашей счастливой жизни… после.
И это было.
Но и не было.
Я хочу смеяться над своей собственной слепотой.
Это связывает нас, действительно. Эта татуировка. Она действительно свела нас с Адамом, но не потому, что мы были предназначены друг для друга. А потому, что у нас есть кое-что, что связывает нас обоих. То, что никто из нас не смог понять.
Уорнер.
Белая птица с золотыми прожилками на голове, похожими на корону.
Мальчик со светлой кожей и золотистыми волосами, лидер Сектора 45.
Это всегда был он. Все время.
Связь.
Уорнер, брат Адама, мой похититель, а теперь товарищ. Он случайно свел меня и Адама. И, находясь рядом, он дал мне Адама. Я была так напугана и сломлена, а Адам заботился обо мне, давая мне силы постоять за себя, когда я была слишком слаба, чтобы я поняла, что у меня всегда были силы для этого. Это была привязанность и отчаянное желание физического контакта. Две вещи, которых я так долго была лишена. У меня не было ничего, с чем бы можно было это сравнить.
Разумеется, я думала, что была влюблена.
Но даже если я не понимаю многого, я знаю, что если бы Адам любил меня, то он не поступил бы со мной так сегодня. Он бы не предпочел мою смерть чему-либо.
Я знаю это, потому что я видела полную противоположность этому.
Я умирала.
И Уорнер мог бы дать мне умереть. Он был зол, я сделала ему больно, он имел все основания злиться на меня. Я просто разорвала его сердце, дала ему надежду на будущие отношения. Я позволила ему открыть мне свои чувства, позволила прикоснуться ко мне так, как не позволяла даже Адаму. Я не просила его прекратить.
Каждый дюйм во мне говорил да.
А потом я оборвала все это. Потому что я была напугана, запутана и растеряна. Из-за Адама.
Уорнер сказал, что любит меня, а в ответ, я накричала на него, оскорбила, солгала, оттолкнула. Но когда у него был шанс увидеть, как я умираю, он не сделал этого.
Он нашел способ спасти мою жизнь.
Безо всяких требований. Без ожиданий. Зная, что я влюблена в кого-то другого, осознавая, что мое спасение только для того, чтобы снова отдать меня другому.
И сейчас я не уверена, что будет делать Адам, если я буду умирать на его глазах. Я не уверена, будет ли он спасать мою жизнь. И наедине со мной неопределенность заставляет меня понять, что что-то было неправильно между нами. Не было правдивым.
Может, мы оба влюбились в свои иллюзии о чем-то большем.
Глава 32
Я резко открываю глаза.
Кругом кромешная тьма. Тишина. Я быстро занимаю сидячее положение.
Должно быть, я заснула. Не представляю, сколько сейчас времени, но, быстро обведя взглядом комнату, я понимаю, что Уорнер по-прежнему где-то отсутствует.
Я выбираюсь из постели. Я все еще в носках и внезапно я испытываю из-за этого чувство благодарности; мне приходится обнять себя руками, я дрожу, пока холодный зимний воздух проникает сквозь тонкий материал моей футболки. Мои волосы еще не успели целиком высохнуть после принятия ванны.
Дверь в кабинет Уорнера слегка приоткрыта.
Под дверью виднеется полоска света, которая заставляет меня задуматься о том, забыл ли он закрыть дверь или же, возможно, он только что зашел в свой кабинет. Возможно, его вообще там нет. На сей раз мое любопытство одерживает верх над моей совестью.
Мне хочется узнать, где он работает и как выглядит его рабочий стол; хочется узнать, предпочитает ли он беспорядок или же организованность, хранит ли он там свои личные вещи. Мне интересно, есть ли у него какие-либо детские фотографии.