Кэнджи подтягивается рядом со мной. Кивает на Уорнера.
— Так что ты собираешься делать, хм?
Я огорчена.
Кэнджи отпускает смешок.
— Я никогда раньше не видела его в тренировочных брюках. — Я стараюсь, чтобы это прозвучало нормально. — Я никогда даже не видела его в шортах.
Кэнджи поднимает бровь. — Бьюсь об заклад, ты видела на нем еще меньше одежды.
Я хочу умереть.
Кенджи и я предполагали потратить следующий месяц на тренировки. Это план. Мне нужно усиленно тренироваться для того чтобы бороться и использовать свою силу, никогда больше не теряя контроль. Это не та ситуация, в которой мы можем позволить себе не быть абсолютно уверенными, и так как я должна возглавить миссию — у меня еще много работы, которую я должна проделать. Я должна уметь получать доступ к своей энергии в одно мгновение, я должна уметь варьировать количество энергии, оказываемой мной в любой момент. Другими словами: я должна добиться абсолютной власти над своей способностью.
Кенджи тоже тренируется своим способом; он хочет достичь совершенства в проецировании своей способности; он хочет научиться делать это без прямого контакта с другим человеком. Но он и я — единственные, у кого есть реальная работа, которую надо сделать. Касл контролирует себя на протяжение десятилетий, а у всех остальных довольно простые навыки, которые они естественно адаптировали к себе. В моем случае, я имею 17 лет психологической травмы, губящей мой навык.
Мне нужно сломать эти самодельные стены.
Сегодня, Кенджи начинает с малого. Он хочет, чтобы я передвинула гантели через всю комнату усилием воли. Но все что мне удалось сделать, это заставить их дергаться. И я даже не уверена, что это была я.
— Ты не сосредоточена, — говорит мне Кенджи. — Ты должна установить связь — найти свой источник и вытолкнуть изнутри, — говорит он. — Ты должна, как бы, образно вытащить это из себя, а затем оттолкнуть от себя, Джей. Это только поначалу тяжело, — объясняет он, — потому что твое тело слишком привыкло сдерживать эту энергию. В твоем случае это будет еще сложнее, потому что ты потратила всю свою жизнь, пытаясь закупорить ее как в бутылку. Ты должна разрешить себе, позволить ей выйти. Отпусти своего стражника. Найди ее. Подчини ее. Освободи ее.
Он повторяет мне одно и то же, снова и снова.
И я продолжаю пытаться, снова и снова.
Я считаю до трех.
Закрываю глаза и пытаюсь действительно, по-настоящему сосредоточиться на этот раз. Я слушаю внезапное желание поднять руки, прочно поставить ноги на полу. Я делаю выдох. Зажмуриваю глаза сильнее. Я чувствую, как энергия нарастает, через мои кости, мою кровь, бушует и растет, пока ее количество не достигает высшей точки, настолько мощной, что я больше не могу ее сдерживать. Я знаю нужно ее выпустить, и нужно прямо сейчас.
Но как это сделать?
Раньше я всегда думала, что должна коснуться чего-либо, чтобы выпустить энергию.
Мне никогда не приходило в голову выпустить энергию в неподвижный объект. Я думала, что мои руки были конечным пунктом, я никогда не рассматривала возможность использовать их в качестве передатчика, как промежуточное звено для выхода энергии. Но только сейчас я поняла, что могу попробовать вытолкнуть энергию через мои руки — через мою кожу. И может быть, если я достаточно сильна, я смогу манипулировать ей в воздухе, заставляя двигаться так, как я захочу.
Мое внезапное озарение придает мне уверенности. Я взволнована теперь, желая увидеть, верна ли моя теория. Я — сама сталь, я снова чувствую, как прилив энергии наполняет меня. Мои плечи напряжены, ведь энергия покрывает мои руки, запястья, предплечья. Это чувство настолько теплое, интенсивное, почти материальное, как будто бы сила могла запутаться в моих пальцах.
Я сжимаю кулаки.
Отвожу руки назад.
А затем выбрасываю вперед, в то же время разжимая кулаки.
Молчание.
Я искоса одним глазом, подглядываю на гантелю, все еще лежащую на том же самом месте.
Вздох.
— ЛОЖИСЬ, — Кэнджи кричит, дергает меня назад и толкает меня лицом на пол.
Я слышу, как все кричат и шлепаются на пол вокруг нас. Я вытягиваю свою шею только, чтобы увидеть, как все они прикрывают головы руками, закрывают лица; я стараюсь осмотреться.
Паника хватает меня за горло.
Скальная стена растрескивается, может быть на сотню частей, скрипит и стонет, как будто сейчас развалится. Я смотрю в ужасе, как один огромный зубчатый кусок дрожит перед тем, как отслоится от стены.
Уорнер стоит под ним.
Я собираюсь закричать, прежде чем вижу, как он смотрит вверх, поднимает руки к этому хаосу.
Стена сразу перестает дрожать. Куски колеблются, дрожат совсем немного, зависшие между падением и возвращением на место.
Мой рот еще открыт.
Уорнер смотрит вправо от себя. Кивает.
Я поворачиваю голову в ту же сторону и вижу Касла на другой стороне, использующего свои способности, чтобы поддержать другой конец. Вместе они управляют кусками, когда они падают, позволяя им плыть, укладывая каждую плиту и каждый зазубренный кусок осторожно напротив того, что осталось от стены.
Все начинают поднимать свои головы, понимая что что-то изменилось. Мы медленно поднимаемся на ноги, смотрим ошарашено, как Уорнер и Касл сдерживают бедствие и ограничивают его одним местом. Ничего другого не повреждено. Никто не пострадал. Я все еще смотрю на это, широко раскрытыми глазами, с трепетом.
Когда работа, наконец, сделана, Уорнер и Касл обмениваются кратким кивком головы, прежде чем расходятся в разные стороны.
Уорнер — чтобы найти меня. Касл — всех остальных.
— Ты в порядке? — спрашивает Уорнер. Его тон деловой, но глаза его выдают. — Ты не ранена?
Я качаю головой. — Это было невероятно.
— Я не могу приписывать это себе, — говорит он. — Это сила Касла, я ее одолжил.
— Но ты так хорош в этом — говорю я ему, забыв на мгновение, что мы должны злиться на друг друга. — Ты только узнал, что у тебя есть эта способность, и уже можешь контролировать ее. Так естественно. Но когда я пытаюсь Что-то сделать — я чуть не убиваю всех в процессе — Я опускаю голову. — Я хуже во всем, — бормочу я. — Худшая.
— Не расстраивайся, — говорит он тихо. — Ты с этим разберешься.
— Это было когда-нибудь сложным для тебя? — я смотрю с надеждой. — Разобраться, как управлять энергией?
— О,— говорит он, удивлено. — Нет. Хотя я всегда был очень хорош во всем, что делаю.
Я опускаю голову снова. Вздох.
Уорнер смеется, и я поднимаю глаза.
Он улыбается.
— Что?
— Ничего, — шепчет он.
Я слышу резкий свист. Оборачиваюсь.
— Эй — энергичные ручки! — гавкает Кенджи. — Тащи свою задницу сюда. — Он делает это намеренно, чтобы выглядеть максимально раздраженным. — Возвращайся к работе. И в этот раз сосредоточься. Ты — не обезьяна. Не надо просто разбрасывать свое дерьмо повсюду.
Уорнер практически ржет.
Вслух.
Я оглядываюсь на него, а он смотрит на стену, пытаясь подавить широкую улыбку, он проводит рукой по волосам, вниз по задней части шеи.
— По крайней мере, хоть кто-то ценит мое чувство юмора, — говорит Кенджи, прежде чем потащить меня за руку. — Давай, принцесса. Попробуем еще раз. И, пожалуйста, постарайся не угробить всех в этой комнате.
Глава 39
Мы практиковались всю неделю.
Я так измотана, что не могу больше стоять, но я достигла такого прогресса, на который никогда даже не надеялась. Кенджи по-прежнему работает со мной сам лично, а Касл наблюдает за моими успехами, а все остальные проводят время, тренируясь на различных тренажерах.
Уинстон и Брендан, кажется, бывают в лучшем настроении каждый день — они выглядят более здоровыми, более бодрыми — и рана на лице Брендана начинает исчезать. Я счастлива видеть их прогресс, и вдвойне счастлива, что Делалью нашел необходимые лекарства для них.