Я закрываю глаза. Вдыхаю поглубже, пытаясь успокоится.
— Я понимаю, — говорю я тихо. — Я понимаю, чего ты хочешь. Правда, на самом деле. И я люблю тебя за твое желание, чтобы все было хорошо, и я люблю тебя за то, что ты заботишься обо мне, и за то, что хочешь, чтобы мы с Адамом снова были вместе. Я знаю, через что ты проходишь сейчас. И мне очень жаль, Кенджи. На самом деле. Я знаю это нелегко для тебя. Но вот чего я не понимаю, так это почему ты хочешь, чтобы эти двое оказались вместе. Хочешь оставить их в одной комнате. В ограниченном пространстве. Я думала, ты не хочешь их смерти.
— Я думаю, ты слишком пессимистична.
— Черт возьми, Кенджи! — Я вскидываю руку раздраженно, и даже не понимаю, что я сделала, пока не слышу грохот. Смотрю в сторону звука. Мне удалось сбить целую стойку с гантелями. В другом конце зала.
Я ходячая катастрофа.
— Мне нужно остыть, — говорю я ему, пытаясь умерить голос. — Я вернусь, чтобы побрить тебе голову, когда ты будешь спать.
Кенджи выглядит по-настоящему испуганным впервые. — Ты не станешь.
Я направляюсь к противоположной стене. Нажимаю кнопку лифта. — Ты крепко спишь, не так ли?
— Это не смешно, Джей — это ни капельки не смешно.
Двери с гулом открываются. Я вхожу внутрь. — Спокойной ночи, Кенджи.
Я все еще слышу, как он кричит мне, когда двери закрываются.
Глава 40
Уорнер принимает душ, когда я возвращаюсь в комнату.
Я смотрю на часы. Это было примерно то время, когда он собирался спускаться в тренажерный комплекс, обычно я встречаюсь с ним там во время нашего ночного резюме.
Вместо этого я падаю лицом на кровать.
Я не знаю, что мне делать.
Адам собирается появиться здесь завтра, думая, что я все еще хочу быть с ним. Я не хочу снова так плохо обращаться с ним, видеть боль в его глазах. Я не хочу причинять ему боль. Действительно не хочу. И никогда не хотела.
Я убью Кенджи.
Я засовываю голову под подушки, складывая их кучей на голове, прикрывая уши, пока не удается скрыться от мира. Я не хочу думать об этом сейчас. Но сейчас все время думаю об этом. Почему все всегда должно быть так сложно? Почему?
Я чувствую, как рука ложится мне на спину.
Резко подскакиваю, подушки разлетаются повсюду, и я так по-дурацки дергаюсь, что шлепаюсь с кровати. Подушка падает и попадает мне прямо в лицо.
Я издаю стон, сжимая подушку на груди. Прижимаюсь лбом к этой мягкой подушке. Я никогда не испытывала такой страшной головной боли.
— Джульетта? — осторожный голос. — Ты в порядке?
Я опускаю подушку. Моргаю.
Уорнер стоит в полотенце.
В полотенце.
Я хочу закатиться под кровать.
— Адам и Джеймс прибудут сюда завтра, — выкладываю я ему все сразу. Я просто говорю это, просто так.
Уорнер поднимает брови. — Я не понимаю, они, что получили приглашение?
— Кенджи приведет их сюда. Он тайно выбирался отсюда, чтобы проведать их, и теперь приведет их сюда. Завтра утром.
Лицо Уорнера абсолютно беспристрастное, его голос равнодушен. Он мог бы говорить о цвете стен. — Я думал, что он больше не заинтересован в присоединении к сопротивлению.
На мгновение я не могу поверить, что я все еще лежу на полу, прижимая к груди подушку, уставившись на Уорнера, который одет в одно лишь полотенце и больше ничего. Я даже не могу вести себя серьезно.
— Кенджи сказал Адаму, что я все еще влюблена в него.
Эта.
Вспышка гнева. Внутри и снаружи. Глаза Уорнера вспыхивают и постепенно блекнут. Он смотрит в стену, молчаливое мгновение. — Я вижу — Его голос тих, сдержан.
— Он знал, что это был единственный способ уговорить Адама прийти сюда.
Уорнер молчит.
— Но я не, ты знаешь. Не влюблена в него.— Я удивлена, как легко эти слова соскользнули с моих губ, и еще больше удивлена, что чувствую, что мне необходимо сказать их вслух.
Необходимо успокоить Уорнера больше всего. — Я забочусь об Адаме, — говорю я ему, — и я всегда буду так заботится о тех немногих людях, которые были добры ко мне в моей жизни, но все остальное просто... исчезло.
— Я понимаю, — говорит он.
Я не верю ему.
— Так что ты собираешься делать? — спрашиваю я. — Завтра? С Адамом?
— А что ты собираешься делать?
Я вздыхаю. — Я собираюсь поговорить с ним. Я собираюсь порвать с ним в третий раз.— Говорю я, снова вздыхая. — Это так глупо. Так глупо.
Наконец я опускаю подушку. Опускаю руки вдоль боков.
Но когда поднимаю взгляд снова, Уорнер уже ушел.
Я сажусь, тревожно. Оглядываюсь.
Он стоит в углу, натягивая трусы.
Я стараюсь не смотреть на него, поднимаясь на кровать.
Я скидываю обувь и погружаюсь в одеяла, зарываясь в подушки, пока моя голова не прячется под ними. Я чувствую как вес перемещается на кровати, и понимаю, что Уорнер должно быть сел рядом. Он срывает одну из подушек с моей головы. Наклоняется ко мне.
Наши носы всего в дюйме друг от друга.
— Ты не любишь его вообще? — Спрашивает меня Уорнер.
Мой голос звучит глупо. — Как парня?
Он кивает.
— Нет.
— Тебя не влечет к нему?
— Меня влечет к тебе.
— Я серьезно — говорит он.
— Я тоже.
Уорнер по-прежнему пристально смотрит на меня. Моргает, один раз.
— Ты мне веришь? спрашиваю я.
Он смотрит в сторону.
— Разве ты не знаешь? — спрашиваю я его. — Разве ты не чувствуешь это?
И либо я схожу с ума, либо Уорнер покраснел.
— Ты так сильно в меня веришь, любимая. Его глаза сосредоточены на одеяле, а слова мягки. — Я разочарую тебя. Во мне — все изъяны человечества, ты так не считаешь?
Я сажусь. Смотрю на него внимательно. — Ты такой разный, — я шепчу. — Такой разный в одно и тоже время.
— Что ты имеешь ввиду?
— Теперь ты такой нежный. Ты очень... спокойный, — говорю я ему. — Гораздо более спокойный, чем был раньше.
Он ничего не говорит в течении длительного времени. А потом встает. Его тон резкий, когда он говорит, — Да, хорошо, я уверен ты и Кишимото найдете способ разобраться с этой ситуацией. Извини меня.
И он уходит. Снова.
Я уже понятия не имею, что с ним делать.
Глава 41
Адам уже здесь.
Уорнер был абсолютно не заинтересован в общении с Адамом. Так что он начал свой день с выполнения своих обязанностей, пропустив свою утреннюю тренировку.
И я теперь тоже здесь.
Я только что вышла из лифта, и пикающий сигнал открывающихся дверей известил всех о моем появлении. Адам стоял в углу, разговаривая с Джеймсом. Теперь он уставился на меня.
Это странно, то, что я чувствую, когда смотрю на него. Во мне нет никаких чрезмерных эмоций. Ни избытка счастья или печали. Ни расстройства. Ни безумной радости. Его лицо хорошо знакомо мне, его тело хорошо знакомо мне. Его неустойчивая улыбка, так как он смотрит на меня — знакома мне.
Так странно, что мы можем перейти от неразлучных друзей к ненавидящим, и все это случайно в течение одной жизни.
— Привет— говорю я.
— Привет — осмотрит в сторону.
— Привет, Джеймс— я улыбаюсь.
— Привет!— он радостно машет рукой. Он стоит рядом с Адамом с глазами, светящимися чистой радостью снова быть среди нас. — Это место такое клевое.
— Это так — соглашаюсь я. — Тебе уже представился шанс принять душ? Вода здесь теплая.
— Ах, да — говорит он застенчиво. — Кенджи говорил мне об этом.
— Так почему бы тебе не принять душ? Делалью скоро принесет обед. Я уверена, Брендан покажет тебе всё в раздевалке — и куда положить все твои вещи. У тебя может быть свой собственный шкафчик— говорю я ему, мельком взглянув на Брендана. Он кивает, понимая намек и сразу вскакивает на ноги.
— Правда? говорит Джеймс. — Это так здорово. Так они просто приносят вам еду? И вы можете принимать душ, когда хотите? А есть комендантский час?
— Да, да, и нет— Брендан отвечает ему. Он берет Джеймса за руку. Хватает его маленькую сумку.