— Пожалуйста— просит он. — Я хочу ощутить тебя.
Я нежно убираю его руки. — Пока нет. Не сейчас.
Мои руки передвигаются к его брюкам. Его глаза резко открываются.
— Закрой глаза— прошу его я
— Нет. Он с трудом может говорить.
— Закрой глаза.
Он качает головой.
— Прекрасно.
Я расстегиваю пуговицу. Ширинку.
— Джульетта— выдыхает он. — Что…
Я стягиваю его брюки.
Он садится.
— Ложись. Пожалуйста.
Он уставился на меня, широко раскрыв глаза.
И, наконец, лег обратно.
Я стягиваю его брюки до конца. Бросаю их на пол.
Он остается в нижнем белье.
Я провожу кончиками пальцев по швам на мягком хлопке, прослеживая линии на его боксерах, которые, соединяясь, сходятся в центре. Его дыхание настолько быстрое, что я его слышу. Его глаза крепко сжаты. Голова запрокинута назад. А губа приоткрылись.
Я касаюсь его снова, так нежно.
Он подавляет стон, поворачиваясь лицом в подушки. Все его тело дрожит, руки сжимают простыню. Я опускаю руки на его ноги, сжимая их чуть выше колен, и медленно раздвигаю их, освобождая место для поцелуев, прокладывая путь вверх по внутренней поверхности бедер. Мой нос скользит по его коже.
Он выглядит так, как будто ему больно. Очень больно.
Я нахожу эластичный пояс его белья. Тяну его вниз.
Медленно.
Медленно.
Татуировка располагается чуть ниже его тазовой кости.
а д п у с т
в с е б е с ы з д е с ь
Я прокладываю путь поцелуями через эти слова.
Поцелуи от бесов.
Поцелуи от боли.
Глава 59
Я сижу на краю кровати, локтями упершись в колени, спрятав лицо руками.
— Ты готова? спрашивает он меня.
Я смотрю вверх. Поднимаюсь. Киваю головой.
— Дыши, дорогая— он встает передо мной, берет мое лицо в руки. Его глаза яркие, интенсивные, непоколебимые, и так полны уверенности. В меня. — Ты великолепная. Ты удивительная.
Я стараюсь смеяться, но звучит это неправдоподобно.
Уорнер прислоняется лбом к моему. — Там нечего бояться. Не о чем беспокоится. Не жалей не о чем в этом переходном мире— говорит он тихо.
Я отклоняюсь назад, в моих глазах вопрос.
— Это единственный способ, который я знаю для существования— говорит он. — Что взять в мире, где так много горя и так мало хорошего? Я не жалею ни о чем. Я беру все.—
Я пристально смотрю в его глаза, кажется, целую бесконечность.
Он наклоняется к моему уху. Понижает голос. — Воспламеняйся, любовь моя.
Воспламеняйся.
Уорнер созвал общий сбор.
Он говорит, что это довольно рутинная процедура, при которой солдаты обязаны одевать стандартную черную униформу. — И они будут без оружия, говорит Уорнер мне.
Кенджи и Касл, и все остальные будут наблюдать, скрытые невидимостью Кенджи, но только я буду говорить сегодня. Я сказала им, что готова возглавить операцию. Что готова рискнуть первой.
И вот я здесь.
Уорнер выводит меня за дверь своей спальни.
Коридоры пусты. Солдаты, патрулирующие свои территории, ушли, готовиться к сбору и теперь ждут его появления. Реальность того, что я собираюсь сделать, только что начала затоплять меня.
Потому что независимо от исхода сегодняшней затеи, я заявлю о себе. Это послание от меня Андерсону. Сообщение, которое, я уверена, он получит.
Я жива.
Я буду использовать твою же собственную армию, чтобы выследить тебя.
И я убью тебя.
Что-то в этих мыслях делает меня абсурдно счастливой.
Мы входим в лифт, и Уорнер берет мою руку. Я сжимаю его пальцы. Он улыбается, смотря прямо перед собой. Внезапно мы выходим из лифта и проходим через дверь, оказываясь прямо на открытой площадке, где я уже стояла однажды.
Как странно, думаю я, что я должна вернуться на эту крышу не в качестве пленного. Нет больше страха. И я быстро цепляюсь за руку того же блондина, что привел меня сюда раньше.
Как странен этот мир.
Уорнер колеблется, прежде чем выйти в поле зрения. Он смотрит на меня, ища одобрения.
Я киваю. Он выпускает мою руку.
Мы делаем шаг вперед вместе.
Глава 60
Слышен вздох удивления солдат, стоящих ближе к нам.
Они определенно помнят меня.
Уорнер вытаскивает квадратный кусочек, затянутый в сетку и прижимает его к губам, только один раз, прежде чем зажимает его в кулаке. Его голос усиливается сквозь толпу, когда он говорит.
— Сектор 45— говорит он.
Они перемещаются. Поднимают правые кулаки, чтобы прижать их к груди, а левые прижаты вдоль боков.
— Вам сказали— говорит он — чуть больше месяца назад, что мы победили в битве против группы сопротивления, называемых Омега Пойнт. Вам сказали, что мы уничтожили их базу и убили их мужчин и женщин на поле боя. Вам сказали— говорит он — никогда не сомневаться в силе Восстановления. Мы непобедимы. Непревзойденны в военной мощи и контроле над территорией. Вам сказали, что мы — будущее. Единственная надежда.
Его голос проносится над толпой, его глаза изучают лица этих мужчин.
— И я надеюсь— говорит он — что вы не верите в это.
Солдаты уставились ошеломленно на Уорнера, пока он говорит. Они, кажется, боятся сдвинуться с места, вдруг это окажется тщательно продуманной шуткой или проверкой Восстановления. Они ничего не делают, только смотрят, больше не беспокоясь о том, чтобы скрыть эмоции на своих лицах.
— Джульетта Феррарс— говорит он, — не умерла. Она здесь, рядом со мной, несмотря на заявления, сделанные нашим верховным главнокомандующим. Факт в том, что он стрелял ей в грудь. И оставил ее умирать. Но она смогла выжить после его покушения на ее жизнь, и она приехала сегодня сюда, чтобы сделать вам предложение.
Я беру, звуковой передатчик из руки Уорнера, подношу к губам как это делал он. И опускаю, зажимая в кулаке.
Я делаю глубокий вздох. И произношу четыре слова.
— Я хочу уничтожить Восстановление —
Мой голос так громко, так мощно проносится над толпой, что на мгновение это меня удивляет. Солдаты смотрят на меня с ужасом. Шок. Неверие. Удивление. Они начинают перешептываться.
— Я хочу повести вас в бой— говорю я им. — Я хочу дать им отпор.
Никто не слушает меня больше.
Их прекрасно организованные линии нарушены. В настоящее время они все сбиваются в одну толпу, переговариваясь и крича и пытаясь обсудить это между собой. Пытаясь понять, что происходит.
Я не могу поверить, что потеряла их внимание так быстро.
— Не надо колебаться— говорит мне Уорнер. — Ты должна действовать. Сейчас.
Я надеялась оставить это на потом.
Прямо сейчас, мы всего лишь примерно в пятнадцати футах над землей, но Уорнер сказал мне, что над нами еще 4 этажа, если я захочу подняться на самый вверх. На самом верхнем этаже находятся громкоговорители, предназначенные для этого конкретного участка. Он имеет небольшую платформу, которая используется только для технических специалистов.
Я уже поднимаюсь наверх.
Солдаты снова отвлекаются, указывая на меня, как я поднимаюсь по лестнице, все еще громко разговаривая друг с другом. Я понятия не имею, возможно ли чтобы новости о случившемся уже достигли гражданских или шпионов, которые сообщат все главнокомандующему. У меня нет времени, чтобы думать об этом прямо сейчас, потому что я даже не закончила свое выступление, а я уже потеряла их внимание.
Это не хорошо.
Когда я, наконец, достигаю верхнего этажа, я оказываюсь примерно в сотне футах от земли. Я осторожно делаю шаг на платформу, но больше я беспокоюсь о том, чтобы не смотреть вниз слишком долго. И когда я, наконец, твердо стою на ногах, я поднимаю голову, осматривая толпу.
Я завладела их вниманием снова.
Я сжимаю в кулаке усилитель голоса.
— У меня только один вопрос— говорю я, мои слова мощно и ясно устремляются вдаль. — Что Восстановление когда—либо сделало для вас?