Из проемов окон домов вырывались желтые языки пламени. Повсюду валялись обгорелые трупы. Странное дело: американские самолеты ушли, а бомбы продолжали взрываться. То и дело раздавался гул и в воздух взлетали каменные блоки, вырванные с корнем деревья. Мы задыхались от кислого запаха горелого металла.
— Какие отпетые мерзавцы! — возмутился Сергей Владимирович. — Понимаешь, что придумали? Разбросали повсюду бомбы замедленного действия. Чтоб помешать тушить пожары. Теперь будут рваться несколько дней подряд.
Мы продвигались к посольству, зная, что, по международным законам, американцы не имеют права бомбить его, там должны быть наши советские представители, товарищи, которых мы хорошо знали.
Корреспонденты иностранных газет почему-то увязались за нами. Возможно, вид женщины, мой вид, как-то успокаивал их.
Ничего подобного я не видела даже в Хиросиме и Нагасаки. Там был серый пепел. Страшный серый пепел — то, что осталось от сотен тысяч людей. Сотни тысяч жизней испарились, невидимая радиация обволокла каждый камень, каждую балку. Полное безмолвие.
Здесь тоже был серый пепел. Груды пепла. Колышущиеся огненные паруса вздымались до неба, грозя накрыть нас с головой. Тот, кто уцелел, полз к Тэдонгану, к воде. Лед лопнул, и образовались обширные полыньи.
Мы продвигались медленно и осторожно, сожженные напалмом камни хрустели под ногами. Все видимое пространство было завалено щебнем, кирпичом, каменными блоками и плитами.
Неожиданно замерли на месте — откуда-то доносился слабый детский плач.
— Подождите меня здесь, не двигайтесь, — отрывисто сказал полковник и заспешил на еле доносившийся звук.
…Не знаю, что было потом. Что-то громадное, ослепительно белое ударило мне в глаза, в грудь, и я потеряла сознание.
Очнулась, должно быть, от холода. Попыталась встать на ноги, но снова повалилась на землю от режущей боли в левом боку. Не сразу поняла, что уже ночь. Пхеньян все еще горел. Я лежала на краю глубокой воронки. Ни Аверьянова, ни корреспондентов иностранных газет не было. Догадалась: их больше нет… Нет Сергея Владимировича. Вообще нет его больше на Земле. Эта чудовищная мысль не укладывалась в голове. Как же так? Только что был — и вдруг нет? Я еще слышала его голос, ощущала теплоту его руки…
С трудом поднялась на руках, долго смотрела в небо, это око вечности, где сквозь языки пламени пробивались клочки черноты с крупными звездами.
В каком-то полубредовом состоянии ползла я среди дымящихся развалин и обгоревших трупов к советскому посольству, подминая под себя израненными руками теплый серый пепел. Мне казалось, что в живых осталась я одна во всем Пхеньяне.
Потом было долгое беспамятство. Когда очнулась, увидела прямо перед собой в бликах наступающего дня красный флаг посольства. Флаг легонько трепыхался над остовом крыши. Был флаг, были обломки стен и повисшие каменные лестницы, были обуглившиеся деревья и груды закопченных кирпичей.
А посольства не было…
ЛЕГЕНДА ОБ ОДНОЙ ЛЮБВИ
Памяти Екатерины Александровны Максимовой, жены военного разведчика Рихарда Зорге
Он пришел раньше условленного времени. Вместо обычного грубошерстного свитера на нем был костюм и белоснежная рубашка с галстуком. Весело поздоровался, протянул ей букетик ярких южных гвоздик.
— Спасибо, — улыбаясь, сказала Катя, — цветы зимой… ты меня балуешь.
Цветы она водрузила в тонкую высокую вазу и поставила на середину стола между собой и Рихардом. Поинтересовалась:
— У нас сегодня праздник?
— Да, возможно… Все зависит от тебя, — загадочно ответил Рихард.
В тоне его голоса Катя почувствовала напряженность. Озабоченно спросила:
— Что-то случилось?
— Alles in Ordnung!
— Все в порядке? А мне показалось…
— Ты делаешь успехи в немецком! — с довольной улыбкой проговорил Рихард.
— Стараюсь быть достойной своего прилежного ученика… Чаю?
— Спасибо, с удовольствием…
Пока она возилась с чаем в маленьком, отгороженном фанерой закутке, Рихард думал, с чего начать разговор. Дело в том, что начальник военной разведки Ян Карлович Берзин предложил ему поехать в Китай для выполнения особого задания. Поехать в страну, где в настоящее время скрестились шпаги всех ведущих капиталистических держав — США, Англии, Японии! Что может быть заманчивее для журналиста-международника!