— Знаешь ли ты, сколько сейчас населения в Петрозаводске? — задорно спрашивала она Катю и тут же с гордостью отвечала: — Около шестидесяти тысяч. А было, когда ты уезжала в Ленинград? Всего девятнадцать тысяч…
Катя завидовала сестре хорошей завистью: вот это поле деятельности! Председатель Горисполкома! Вся будущность города у нее в руках. Голова Муси была набита цифрами, планами, проектами. Да, Петрозаводск превращался в большой промышленный и культурный центр республики, с вузами, техникумами, библиотеками, домами культуры. Весь центр плотно застроен высокими каменными зданиями, среди которых затерялся их старый, деревянный двухэтажный домишко. Муся любила приезжать в Москву на ноябрьские и первомайские праздники. С заводом Кати ходила на демонстрации. Катя радовалась каждому приезду сестры. Муся заражала ее своей неуемностью, молодой энергией, какой-то особой жизнерадостностью. Татьяне редко удавалось вырваться в Москву: муж, ребенок, одним словом, семья.
Москва менялась на глазах — расширялись улицы, строился метрополитен, вместо Охотного ряда сверкала чистотой Охотнорядская площадь. Зеленели новенькие скверы. По улицам мчались автомобили, правда, пока еще иностранных марок: «бьюик», «пежо», «рено», набитые людьми автобусы. А давно ли Катя заглядывала в охотнорядские лавки, пробиралась вечерами домой по грязным или заваленным сугробами глухим улицам, страшась нападения лихих людей… Вместе с Москвой пережила нэп, голод, неустройство. Правда, она еще жила в своем подвале, но уже более обжитом — у нее появились многочисленные соседи. Рядом с ее квартирой поселилось еще восемь семей. «Приедет Рихард, и все изменится к лучшему», — с уверенностью думала она. Беспокоило только международное положение. В Германии к власти пришли фашисты во главе с Гитлером. Гитлер потребовал пересмотра Версальского договора. Германия вышла та Лиги Наций и откровенно готовится к войне. Отношения между СССР и Германией резко ухудшились. Газеты были полны тревожными сообщениями. Злодейски убиты австрийский канцлер Дольфус, министр иностранных дел Франции Барту и король Югославии Александр.
По приглашению правительств тридцати государств СССР вступил в Лигу Наций. Во всех московских газетах печатался ответ Наркоминдела СССР:
«Советское правительство, которое поставило главной задачей своей внешней политики организацию и укрепление мира, никогда не оставалось глухим к предложениям международного сотрудничества в интересах мира. Оно расценивает приглашение как действительное желание мира со стороны Лиги Наций и признание необходимости сотрудничества с Союзом ССР».
По утрам Катя старалась выйти из дому пораньше, чтобы в ближайшем киоске купить свежую газету и просмотреть ее по пути на работу. Япония окончательно утвердилась в Маньчжурии. Политика Японии была тесно переплетена с политикой Германии, Италии, где тоже к власти рвался фашизм. Японцы устраивают бесконечные провокации на границе СССР.
Но рядом с тревожными известиями печатались сообщения о трудовых рекордах, о грандиозных стройках, о всеобщем энтузиазме, охватившем страну. Завод Кати работал уже по плану второй пятилетки. По утрам она вскакивала под бодрую песню уличного громкоговорителя:
Под музыку этой песни хотелось думать только о хорошем. И она начинала мечтать о том, как они славно заживут с Рихардом. Теперь они муж и жена, возможно, у них будут дети… Срок расставания сокращался, и Катя готовилась к новой счастливой встрече. Уходя на работу, клала ключ от квартиры в условленное место. А по ночам чутко прислушивалась к шагам и шорохам за окнами.
И все-таки это событие явилось для нее неожиданностью. На заводе выдался трудный, хлопотливый день: утром оперативка, вечером производственное совещание. Вернулась домой поздно. Сунула руку в заветное место за ключом и… не обнаружила его. «Я становлюсь рассеянной», — с неудовольствием подумала она, обшаривая сумочку. И вдруг сердце ее замерло. «Рихард!» Толкнула дверь, она оказалась незапертой. Осторожно вошла в крошечную прихожую. Удивилась тишине. Стараясь унять стук сердца, неуверенно приоткрыла дверь в комнату. На диване, подложив под щеку ладонь, безмятежно спал Рихард, рядом лежала раскрытая книга. Она тихонько рассмеялась, на цыпочках прокралась к дивану.
Он открыл глаза. Изумленно всматриваясь в ее лицо, спросил шепотом: