По мере того, как он произносил эти слова, его голос становился крепче, а чувства переполняли его. Ему приходилось заново произносить те слова, которые были прерваны рыданиями, его невинное лицо было покрыто слезами. Глаза его отца, стоявшего рядом с ним словно для того, чтобы поддержать своего сына в этом драгоценном и торжественном действии, наполнились слезами. Императрица смотрела на них с умилением самой нежной матери и супруги. Наследник взял перо и подписал текст присяги, которую он только принял перед лицом всевышнего и России. Наконец, рыдания взяли верх над ним, и он бросился в объятия своего отца, которому не терпелось прижать сына к своему отцовскому сердцу. Они вдвоем пошли навстречу императрице, направлявшейся к ним, обнялись втроем. Трудно было вообразить себе картину более благородную и умилительную. Эта прекрасная императрица в блистательном наряде прижала к своему материнскому сердцу самого красивого молодого человека из всех, кого только можно было видеть, она сама оказалась в объятиях своего супруга, самого прекрасного мужчины своей империи. От прочувственного и уважительного молчания перехватило дыхание у всех присутствующих, глаза каждого были полны слез и, конечно же, все свидетели этой сцены призывали всевышнего защитить этих трех людей, надежду нашего благополучия и славы империи.
Наследник цесаревич Александр Николаевич.
Об этом торжественном моменте было всенародно объявлено 301 пушечным залпом, произведенным с крепостных стен и со стоявших на якоре рядом с дворцом судов, а также перезвоном церковных колоколов.
Императорская фамилия вернулась к себе для того, чтобы дать время собравшимся выйти из церкви и собраться в Георгиевском зале.
После этого в Георгиевском зале у трона был поставлен специальный пюпитр для Библии и распятия. По обеим сторонам трона и на подходах к нему расположились адъютанты различных войск, они держали полковые знамена и знамена кадетских корпусов. Перед пюпитром был установлен штандарт атаманского полка донских казаков, как символ командования наследником над всеми казачьими войсками. С правой стороны у подножия трона заняли места члены дипломатического корпуса, Государственного Совета, сенаторы и высшие военные чины империи. Дамы расположились напротив и по левую сторону зала, остальную часть этого просторного помещения заняли гвардейские генералы и офицеры и гражданские чины. Наиболее родовитые придворные стояли позади трона. Кадеты различных корпусов при оружии образовали нечто вроде коридора от входных дверей в зал до дворцовых гренадер, замерших напротив трона. Галереи, образованные карнизом зала, были заполнены дамами, собравшиеся теснили друг друга с тем, чтобы увидеть второе действие этого памятного дня.
Когда все были на своих местах, Их Величества в сопровождении членов императорской фамилии и предшествуемые придворными вошли в зал. Императрица расположилась на ступенях трона, великие княгини чуть ниже с ее стороны, придворные вельможи за ними с обеих сторон. Тогда император подвел наследника к приготовленному пюпитру и там рядом со штандартом приказал ему произнести текст второй присяги: «Перед лицом бога всемогущего я клянусь служить императору моему отцу, исполнять все военные приказания с преданностью и покорностью. Я обещаю сражаться храбро и самоотверженно до последней капли крови против врагов моего государя и моей родины на полях сражений, в крепостях, на море и в любых других условиях. Я обещаю бороться всеми способами до тех пор, пока этого будет требовать моя честь, против всего, что может противостоять императору, войскам и подданным империи. Я обещаю в любых обстоятельствах вести себя так, как требуют честь, храбрость и подчинение воина. В чем прошу покровительства всемогущего бога». Как только наследник подписал эту присягу, молодые ученики кадетских корпусов и пожилые дворцовые гренадеры взяли оружие «на караул», оркестр заиграл императорский гимн, а знамена склонились в сторону трона.
Трудно описать и невозможно выразить то глубокое и превосходное впечатление, которое произвело это торжество на сердца тех, кто имел счастье на нем присутствовать. Это впечатление отразилось даже на лице наследника со всей наивностью и чувствительностью его 16 лет, оно стало для нашей родины самым верным залогом тех чувств, которые будут двигать его службу и его царство, и которые так ожидали от него Россия и его отец.