- Расскажешь отцу, как собаку прибью и будешь спать в конуре- и ребёнок молчал, глотая слёзы, которые градом лились по её бледным щёчкам.
Глава 2
Она должна была передохнуть от воспоминаний. Это было так давно, но картина оставалась настолько яркой, как будто всё случилось только вчера. Прижав руку к бьющемуся сердцу, Екатерина Николаевна выпила лекарство. Ей стало легче. Дома никого не было и, вернувшись в свои воспоминания, она прикрыла глаза.
Женщина вспомнила, что , как-то придя домой, отец объявил, что его переводят на другую работу, надо переезжать. Сборы были недолгими и на двух машинах, погрузив свой скромный скарб, они уезжали на новое местожительство.
Это был небольшой городок, где отец стал работать на предприятии заместителем директора, а жену смог устроить в единственную в городке гостиницу, дежурной по этажу. Катюша пошла в детский сад. Чужая семья, как и чужая судьба — потёмки. Чужая жизнь, даже если она протекает рядом с тобой, — за семью печатями! Поэтому в доме, где проживали Захаровы, все считали их вполне благополучной семьёй.
Чем плохая семья? Глава семейства занимает высокую должность, жена работает, дочка. Но всё было не так просто. Дома мать не называла ребёнка никак только сделай, подай, принеси, унеси, эй. И не дай бог, чтобы Катюша сделала что-то не так, в ход шли кулаки или то, что попадалось под руку.
В доме должна была быть тишина и порядок. Так прошли два года. Девочке исполнилось семь лет, и она пошла в первый класс. Полдня в школе, девочка жила, как и все дети, училась, писала, отвечала, болтала на уроках , она же была ребёнком, но дома её считали взрослой и после школы в её обязанности входило чистить дорожки и мыть полы.
Если что-то матери не нравилось, она пинала ведро ногой, вода заливала пол и ухватив ребёнка за волосёнки таскала по мокрому полу, при этом крича, что пол всегда должен блестеть, а щели быть чистыми.
Она специально провоцировала ребёнка, чтобы она сделала что-то не так чтобы появился повод наказать. Так бывало , когда Катюша садилась есть. Суп из перловки, наверное, специально варила такой для неё, был тягучим, скользким, с одной плавающей картошкой и однажды девочка посмела его не доесть , и её лицо тут же оказалось в тарелке.
Передышки от такого отношения матери к ребёнку были небольшими. И однажды она её всё-таки заставила заплакать и закричать от боли, но это только больше раззадоривало. В очередной раз матери не понравилось, как эта худенькая маленькая девочка гладила бельё.
Она не показала , как надо гладить, она не старалась её научить, а по виду этой взрослой женщины было видно, что наконец-то появился повод выпустить пар. Выхватив утюг из маленьких ручонок, она, задрав ей платье, приставила его к ноге, и шнуром от утюга хлестала ребёнка по худенькому тельцу. Вот здесь, Катюша не выдержала:
- Мама, не надо, не бей, не бей – кричала дочь
Но безнаказанность порождает вседозволенность. Поэтому побои начались каждый день. Она как будто вымещала на ребёнке плохое настроение, какие-то неудачи. Во всём была виновата Катя.
Сколько же может выдержать ударов судьбы маленькая, хрупкая, напуганная девочка? Сколько, вообще, может выдержать человеческое сердце издевательств, предательства, горя, нелюбви? Сколько?
А что же отец? А он работал, теперь он был уже директором и домой приходил только ночевать.
Мать почувствовала себя полноправной хозяйкой настолько, что соседи стали выговаривать ей, почему так истерически кричит ребёнок, как она оправдывалась известно было только ей, но бить ребёнка она стала чуть меньше, заранее заботясь о том, чтобы лишние уши ничего не услышали.
Затаскивая, дочь в кладовку, и, затыкая тряпкой рот, била тем, что попадало под руку. Малышка, сидя за сундуком скулила, как побитый щенок.
Она открыла глаза, вытерла слёзы и мысленно спросила себя:
- Почему женщина, которая призвана создавать уют, дарить тепло детям, мужу, могла избивать изощрённо день за днём своё дитя, как пьяный, ничего не соображающий мужик? - она не могла ответить на этот вопрос.