208
ДЖОН СУИНТОН
Воспоминания о Карле Марксе 481
Одним из самых замечательных людей нашего времени является Карл Маркс, игравший загадочную, но, без сомнения, могущественную роль в революционной политике на протяжении прошедших 40 лет. Не стремящийся ни к внешнему эффекту, ни к славе, нисколько не интересующийся ни светской фанфаронадой, ни претензиями на власть, неторопливый и неутомимый, человек могучего, широкого и возвышенного ума, всецело погруженный в далеко идущие замыслы, логические методы, практические цели - Карл Маркс стоял и по сей день стоит за большим числом катаклизмов, сотрясавших народы и сокрушавших троны и теперь угрожающих и внушающих ужас коронованным особам и мошенникам, занимающим государственные посты, чем любой другой человек в Европе, не исключая и самого Джузеппе Мадзини.
Он проявил свой ум и качества, будучи студентом в Берлине, выступая с критикой гегельянства, редактируя газеты и сотрудничая в свое время в "New-York Tribune". Основатель и выдающийся ум некогда внушавшего страх Интернационала и автор "Капитала", Маркс был изгнан из половины европейских стран и объявлен вне закона почти во всех странах, последние 30 лет его убежищем был Лондон.
Он был в Рамсгете, знаменитом морском курорте лондонцев, когда я находился в Лондоне; там я и нашел его в коттедже вместе с семьей из двух поколений. Изящная женщина с ликом святой, с мелодичным голосом, изысканно вежливая, встретившая меня у порога, очевидно, хозяйка дома и жена Карла Маркса. А этот шестидесятилетний любезный и добродушный человек с массивной головой, с благородными чертами и копной длинных густых непокорных седых волос, неужели Карл Маркс?
210
Его манера вести беседу напоминала сократовскую - такой она была свободной, широкой, такой творческой, острой и искренней, язвительно-насмешливой со вспышками юмора и задорного веселья. Он говорил о политических силах и народных движениях в различных странах Европы - о грандиозном духовном движении в России, об интеллектуальных сдвигах в Германии, о движении во Франции и застое в Англии. Он говорил с надеждой о России, философски о Германии, весело о Франции и хмуро об Англии, упоминая пренебрежительно об "атомистических реформах", на которые тратили свое время либералы в английском парламенте. Обозревая европейский мир страну за страной, обрисовывая характерные черты, события и личности - на поверхности и скрытые в глубине, - он показал, что ход вещей подводит к целям, которые, несомненно, будут осуществлены.
Мне часто приходилось удивляться, пока он говорил. Было очевидно, что этот человек, столь мало находящийся на виду, глубоко постиг современность и что от Невы и до Сены, от Урала и до Пиренеев он повсюду подготовляет почву для нового пришествия. Труд его и теперь не пропадает попусту, так же как и в прошлом, когда было вызвано так много желательных изменений, произошло столько героических сражений и здание Французской республики было воздвигнуто на завоеванных высотах.
По мере того как он говорил, становилось все очевиднее, что заданный мной вопрос - "Почему вы теперь ничего не предпринимаете?" - был вопросом неосведомленного человека, причем таким, на который нельзя было дать прямого ответа. Когда я поинтересовался, почему его великий труд, "Капитал", из семян которого взошел столь обильный урожай, не переведен на английский, как он уже переведен с немецкого оригинала на русский и французский, он, по-видимому, не мог ответить, но сказал, что получил предложение об английском переводе из Нью-Йорка 482. Он сказал, что эта книга всего лишь фрагмент, одна из частей работы в трех частях, две из которых еще не опубликованы. Вся трилогия- "Земля", "Капитал", "Кредит"; последняя часть, сказал Маркс, широко иллюстрируется примером США, где кредит получил столь поразительное развитие.
211
Г-н Маркс наблюдает за развертыванием событий в Америке, некоторые его замечания о силах, играющих существенную роль в складывании американской жизни, вызывают размышления. Между прочим, упоминая о своем "Капитале", он говорил, что каждый, кто захочет читать его, найдет французский перевод во многих отношениях выше немецкого оригинала. Г-н Маркс упоминал о французе Анри Рошфоре, а когда он говорил о некоторых своих уже умерших учениках, о бурном Бакунине, блестящем Лассале и других, я мог видеть, как глубоко размышлял он о людях, которые при данных обстоятельствах могли бы направлять ход истории.
Пока Маркс рассуждал, день близился к исходу и наступили долгие сумерки английского летнего вечера; он предложил прогуляться по приморскому городу, вдоль берега к пляжу, на котором мы увидели многие тысячи развлекающихся людей, главным образом детей. Здесь, на песках, мы нашли и его семейное общество: жену, которая меня уже приветствовала, двух его дочерей с детьми и двух зятьев *, один из которых преподаватель Кингз-колледжа в Лондоне, а другой, кажется, литератор. Это была восхитительная компания - около десяти человек: отец двух молодых женщин, счастливых своими детьми, и бабушка этих детей, полная жизнерадостности и женской безмятежности. Карл Маркс нисколько не уступает самому Виктору Гюго в искусстве быть дедушкой, но он счастливее, ибо его замужние дети скрашивают его пожилые годы.
К вечеру Маркс и оба его зятя разлучились с семьями, чтобы провести часок с американским гостем. Беседа касалась мира, человека, времени и идей, бокалы наши звенели над морем.
Поезд никогда не ждет, а ночь была уже близка. Над размышлениями о суете и мучениях нашего века и прошлых веков, во время дневной беседы и вечерних сцен в моем уме зародился один вопрос - вопрос о решающем законе существования, на который я хотел получить ответ от этого мудреца. Спустившись до самых глубин языка и поднявшись до вершины выразительности во время наступившего молчания, я прервал революционера и философа следующими роковыми словами: "Что есть сущее?"
* - Женни и Шарль Лонге с детьми Жаном, Анри и Эдгаром, Лаура и Поль Лафарги. Ред.
213
И, казалось, на мгновение ум его был обращен внутрь себя, пока он смотрел на ревущее море перед нами и беспокойную толпу на берегу. "Что есть сущее?" - спросил я, и он серьезно и торжественно ответил:
"Борьба!"
Сначала мне показалось, что я услышал эхо отчаяния, но, может быть, это закон жизни.
Впервые опубликовано в газете "Sun", 1880, 6. IX и в книге: Swinton John. Current views and notes of forty days in France and England. New-York, 1880, а на русском языке: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 45
Печатается по тексту Сочинений Перевод с английского
Эрнест Белфорт Бакс
Из книги "Воспоминания и размышления" 484
Первая половина 80-х гг. была важным поворотным пунктом в духовной и общественной жизни Англии. Как раз весной 1881 г. Гайндман основал Демократическую федерацию, которая впоследствии стала Социал-демократической федерацией 291, а еще позже Британскои социалистической партией [...]
В 1882 г. я вступил в Демократическую федерацию: это было через год с лишним после ее основания [...]
Около этого времени я стал серьезно изучать великое произведение Маркса "Капитал" и к концу 1881 г. поместил в давно уже не существующем теперь ежемесячнике под названием "Modern Thought" небольшую работу о Марксе и его труде 486. Эта работа, хотя отнюдь и не безупречная в смысле точности, понравилась Марксу и Энгельсу. Сам Маркс, который был тогда серьезно болен и не мог писать, выразил мне свою признательность за статью и дал ей высокую оценку в письме, написанном его дочерью Элеонорой 487.
Великий основоположник теоретической базы современной научной социалистической политической экономии прожил после этого еще год с лишним, но большую часть этого времени из-за состояния своего здоровья находился в отъезде. Я так и не встретился с ним. Однако вскоре после смерти Маркса в марте 1883 г. Фридрих Энгельс в связи с упомянутой статьей пригласил меня посетить его. Это посещение положило начало знакомству и дружеским отношениям, продолжавшимся вплоть до смерти Энгельса в 1895 г.
Я считаю Фридриха Энгельса одним из самых замечательных людей своего времени, человеком энциклопедически образованным и хорошо знакомым с достижениями всех отраслей современной ему науки. Все,