Яков Данилович, подсев к столу, начал медленно, глуховатым голосом рассказывать художественные новости Петербурга: об отношении публики к выставке, о проданных картинах…
Организация выставки в наше время резко отличается от того, что делалось в этой области полвека назад.
Теперь над устройством каждой большой выставки коллективно трудятся десятки художников и организационных работников, целый штат технического персонала.
У передвижников и в других тогдашних крупных художественных объединениях для этого выделялись один-два человека, преимущественно из самих же художников, которые и решали все технические вопросы: подыскивали и арендовали помещения, собирали и доставляли экспонаты, заказывали каталоги и билеты, следили за порядком.
От культурного уровня, вкуса и энергии этих людей, называвшихся уполномоченными на выставке или заведующими, зависел во многом успех выставки и, главное, продажа картин, что в дореволюционных условиях сбыта художественных произведений в немалой степени определяло материальные условия жизни и творческой работы многих и многих живописцев.
Н. А. Касаткин очень эмоционально писал в 1901 году Н. Н. Дубовскому о важности продажи картин и о необходимости правильного выбора уполномоченного для выставки:
«Петербург и Москва, — писал Н. А. Касаткин, — два города, где главным образом происходит продажа наших картин, — наш главный ресурс в жизни, требующий заботливого и расторопного отношения к этому делу.
В настоящее время дело продажи картин значительно изменилось, как показала нам выставка „36-ти“ в Москве. Время, когда мы (т. е. передвижники) стояли вне конкурса и покупатель добивался чести иметь вещь передвижника, осталось в прошлом. В настоящее время есть бодрая борьба за свое дело и понимание искусства. Я не предлагаю хватать покупателя за рукав одной рукой, а другой залезать к нему в бумажник, но и изображать лежачий камень не время — вот мои соображения.
Сопровождающему выставки надо вменить в обязанность зорко и чутко относиться к запросам покупателя и не изображать только сопровождающего, имеющего взгляд, что дело старое, налаженное и само собой идет безо всякого напряжения со стороны сопровождающего, — это не по времени» (архив ГТГ).
Яков Данилович Минченков — художник-пейзажист, человек тонкого вкуса, большой чуткости и зоркой наблюдательности — на протяжении последних десятилетий деятельности передвижничества бессменно являлся таким «уполномоченным Товарищества передвижных художественных выставок».
Рядом с ним должны быть названы и другие уполномоченные по выставкам, оставившие по себе добрую память: Вячеслав Павлович Бычков, Цезарь Александрович Мюнстер, Павел Петрович Сауров.
Все они, художники по образованию, не просто организовывали выставки и продавали картины. Это были настоящие, искренние друзья искусства. Я. Д. Минченков и В. П. Бычков сами писали и показывали на выставках картины, П. П. Сауров и Ц. А. Мюнстер занимались реставрацией, «починкой» картин, и каждый из них преданно любил искусство, близко знал множество больших и малых художников, старался «устраивать» их произведения, помогать молодежи «встать на ноги».
На выставках эти уполномоченные обычно занимали небольшие комнатки или «закуточки» за щитами, на которых были развешаны картины. Отсюда они зорко наблюдали за всеми текущими делами выставок и руководили ими; порой давали пояснения публике, налаживали общение художников с приобретателями картин, служили как бы посредниками между ними.
На протяжении более десяти лет и в Столешниках и на выставках мне приходилось встречаться с Я. Д. Минченковым, порой мимолетно, а иногда подолгу разговаривать с ним, наблюдать, как он, не торопясь беседовал со зрителями, с приходившими на выставку художниками.
Интересно было смотреть, как подчеркнуто спокойно и деловито разговаривал Яков Данилович, стоя у картин, с вечно куда-то спешившим И. Е. Репиным, язвительным В. Е. Маковским, добродушнейшим А. М. Кориным, с часто кипятившимся Н. А. Касаткиным и барственного вида В. Д. Поленовым.
Долгими были беседы Якова Даниловича с приезжавшим из Петербурга Н. Н. Дубовским, который в те годы держал «руль управления» передвижными выставками и ведал всеми хозяйственными и финансово-расчетными делами Товарищества. В разговорах с ним Яков Данилович не столько отчитывался в текущих делах, сколько направлял мысль и волю собеседника на все то, что считал важным и нужным, в чем был глубоко убежден. Оба они искренне верили, что в Товариществе есть еще единство общих стремлений и нет разногласия, но вместе с тем понимали и то, что высший подъем передвижничеством уже пройден, что близится закатный период существования организации и к нему надо быть готовым, как к естественному и неизбежному концу.