8 сентября мои дивизии переправились на другой берег реки у Меве и Кеземарка. События стали развиваться быстрыми темпами. Вечером меня вызвали в штаб группы армий в Алленштайн (Ольштын) для получения приказа. В 19 час. 30 мин. я покинул Финкенштейн и между 21 час. 30 мин. и 22 час. 30 мин. получил боевую задачу. Командующий группой армий сначала намеревался отдать мой корпус 3-й армии генерала,фон Кюхлера и ввести его в бой на ее левом фланге из района Арис (Ожиш) в направлении Ломжа, восточная окраина Варшавы. Мне казалось, что такая тесная прикованность моего корпуса к пехотной армии противоречит характеру моего рода войск. Я предполагал, что это не даст мне возможности использовать скорость передвижения моторизованных дивизий и что при нашем медленном продвижении силы поляков, обороняющие Варшаву, получат шансы отойти на восток и подготовить новый рубеж сопротивления по восточному берегу Буга. Я предложил поэтому начальнику штаба армейской группы генералу фон Зальмуту оставить танковый корпус в непосредственном распоряжении армейской группы и ввести его в бой слева от армии фон Кюхлера через Визня восточное Буга на Брест. Этим самым все попытки поляков организовать устойчивую оборону в районе Варшавы были бы обречены на полный провал. Зальмут, а потом и генерал-полковник фон Бок согласились с моим предложением.
Получив соответствующий приказ, я направился в учебный лагерь Арис (Ожиш), куда вызвал ординарцев, дивизий для вручения им моего приказа. Из моих старых дивизий я сохранил в первую очередь 3-ю танковую дивизию и 20-ю мотодивизию. 2-я мотодивизия находилась пока в резерве группы армий. 10-я танковая дивизия, входившая ранее в армию фон Кюхлера, и вновь сформированная крепостная пехотная бригада «Лётцен», укомплектованная военнообязанными пожилых возрастов, поступали снова в распоряжение командира 19-го армейского корпуса. Следует отметить, что дивизия и бригада участвовали в боях на реке Нарев под Визня и севернее ее.
После того как утром 9 сентября в Арисе (Ожише) обеим входящим в мой корпус дивизиям был спущен приказ, я направился в Коженисти (19 км севернее Ломжи), к моему новому правому соседу, генералу фон Фалькенхорсту, командиру 21-го армейского корпуса, чтобы ознакомиться с обстановкой и с приданными мне новыми частями. Я прибыл туда между 5 и б час. утра и разбудил товарищей, проинформировавших меня о ходе боевых действий. При этом я узнал, что попытка взять Ломжу внезапным нападением не удалась, встретив мужественное сопротивление поляков, а также из-за недостатка боевого опыта у наших солдат, 21-й армейский корпус остановился на северном берегу реки Нарев.
В 8 час. я прибыл в Визня и нашел там штаб 10-й танковой дивизии, которой вследствие несчастного случая, произошедшего с командиром дивизии генералом Шаалем, командовал генерал Штумпф. Последний сообщил мне, что его пехота, форсировав реку, донесла об овладении дотами поляков, защищавшими этот участок. «Бои продолжаются», – добавил он. Успокоенный таким положением, я направился в бригаду «Лётцен», которую первоначально предполагалось использовать в качестве гарнизона этого укрепления, однако затем она была введена в бой при наступлении через Нарев. Бригада и ее командир полковник Галь произвели на меня отличное впечатление. Форсирование реки прошло удачно, и само наступление осуществлялось энергично. Я одобрил меры, принятые командиром бригады, и поехал обратно в 10-ю танковую дивизию.
Когда я снова прибыл в Визня, то должен был с разочарованием констатировать, что утреннее донесение об успехах пехоты 10-й танковой дивизии ошибочно. Правда, пехота форсировала реку, но дотов, входящих в систему береговых укреплений, не достигла. К моему приезду изменении не произошло. Поэтому я решил переправиться через реку и найти командира полка. Но мне не удалось обнаружить его командный пункт. Командные пункты командиров батальонов также были очень хорошо замаскированы. Я причалил к берегу. Здесь танков дивизии не было видно; они все еще находились на северном берегу реки Нарев. Поэтому я послал сопровождавшего меня офицера обратно, приказав привести сюда танки. На переднем крае творилось что-то непонятное; на мои вопросы ответили, что происходит смена рот, расположенных на переднем крае. Все здесь выглядело, как при разводе караулов. О приказе на наступление люди ничего не знали. Наблюдатель тяжелого артиллерийского дивизиона сидел без дела у пехотинцев. Где находится противник, никто не знал; разведчиков перед фронтом не было.
Я приказал прекратить этот странный маневр со сменой и вызвал командира полка и командиров батальонов. Затем приказал командиру тяжелого артиллерийского дивизиона вести огонь по польским дотам. С командиром полка, прибывшим ко мне через некоторое время, я отправился на рекогносцировку переднего края обороны противника и продвигался с ним вперед до тех пор, пока не попал под обстрел. Мы находились у самых дотов; там мы увидели немецкую противотанковую пушку, расчет которой под руководством командира в одиночестве храбро продолжал наступление. Отсюда мы и начали наступать. Не стану отрицать: я был очень рассержен всем случившимся.
Когда я вернулся на Нарев, танковый полк все еще находился на северном берегу реки. Командиру полка было приказано ускоренным темпом начать переправу через реку. Так как мост еще не был готов, танки пришлось переправлять на пароме. Уже было 18 час., когда, наконец, наладилось наступление. Оно развивалось быстро и с очень незначительными потерями.
Если бы раньше действия наступавших были такими же энергичными и целеустремленными, как теперь, то эти успехи могли бы быть достигнуты уже в первой половине дня.
Прежде чем разыскать оборудованный в Визня командный пункт корпуса, я приказал в устной и письменной форме саперному офицеру, руководившему постройкой моста, быстро навести через Нарев понтонный мост, необходимый для срочной переправы 10-й, а затем и 3-й танковых дивизий.
По прибытии на командный пункт я распорядился подготовить приказ на следующий день, предусматривавший форсирование реки Нарев 20-й мотодивизией правее 10-й танковой дивизии и переправу 3-й танковой дивизии за 10-й танковой дивизией.
Ночевали мы в Визня, в новом здании при костеле, правда, еще неотстроенном и необжитом; но другие дома были еще хуже.
10 сентября в 5 час. утра мне стало известно, что мост через Нарев, который был уже готов около полуночи, снова разобрали по приказу командира 20-й мотодивизии и навели для этой же дивизии другой мост, ниже по течению. Переправа танковых дивизий должна была проходить на паромах. Это приводило меня в отчаяние. Офицер-сапер не довел до командира дивизии мой приказ. Он действовал в полной уверенности, что командир дивизии знаком с ним. Пришлось до самого вечера строить другой мост для танков.
В этот же день 20-я мотодивизия генерала Викторина завязала ожесточенные бои у Замбрув. Основные силы дивизии двигались к р. Зап. Буг по направлению к Hyp. Впереди них я направил учебный разведывательный батальон, который без боя достиг реки. 10-я танковая дивизия продвинулась до Браньска, во время своего продвижения она несколько раз вступала в бой.
Вечером я последовал за этой дивизией и ночевал в горящем населенном пункте Вые. Мазовецк. Штаб моего корпуса, который вечером переправился через Нарев и следовал за мной, не смог к ночи достигнуть моего места расположения и остановился в одной горящей деревушке севернее Вые. Мазовецк, так что мы были вынуждены ночевать врозь – очень неудобное положение для отдачи приказов и распоряжений. Слишком рано я приказал переменить место расположения штаба, лучше бы в этот вечер я остался в Визня.
Первая половина дня 11 сентября прошла в нетерпеливом ожидании прибытия штаба корпуса. Польские части, которые намеревались отступить от Ломжи на юго-восток, оседлали шоссе южнее Замбрув, по которому 20-я мотодивизия совершала наступательный марш, поставив тем самым эту дивизию в тяжелое положение. Командир дивизии решил вернуть части, продвинувшиеся уже вперед по направлению к Бугу, чтобы окружить и уничтожить противника. Я повернул части 10-й танковой дивизии на противника. Между тем в 3-й танковой дивизии, продвигавшейся слева от 10-й дивизии, распространился слух, что мне у Выс. Мазовецк угрожает опасность попасть в окружение к полякам, поэтому 3-й мотоциклетный батальон повернул на Вые. Мазовецк, чтобы выручить меня. Солдаты очень обрадовались, увидев меня стоящим на шоссе в этом населенном пункте. Проявление чувства взаимной выручки мотоциклистов произвело на меня приятное впечатление.