Прошло десять лет. В августе 1932 г., будучи советским полпредом в Финляндии, я вместе с женой поехал в Стокгольм навестить Александру Михайловну.
За это время в ее жизни произошли известные перемены: после того, как в феврале 1924 г. были установлены дипломатические отношения между СССР и Норвегией, она в течение двух лет была одновременно полпредом и торгпредом СССР в Осло.
В 1926 г. Коллонтай была назначена советским полпредом в Мексику, однако там она пробыла недолго: город Мехико расположен очень высоко (2300 м над уровнем моря), сердце Александры Михайловны плохо переносило физические последствия этого географического фактора, и в 1927 г. Советское правительство вернуло ее на старый пост в Норвегии.
Три года спустя Александра Михайловна стала советским посланником в Швеции. Момент был сложный, в шведско-советских отношениях царило напряжение, антисоветские силы в Европе, используя трудности эпохи первой пятилетки, развернули повсюду широкую кампанию против нашей страны. Задачей Александры Михайловны было противодействовать этой кампании в Скандинавии и ввести шведско-советские отношения в нормальное русло. Она успешно справилась со своей задачей, и когда мы встретились с ней в Стокгольме, Коллонтай подробно рассказывала о всех перипетиях проведенной ею борьбы.
К моменту нашего визита шведско-советские отношения улучшились, а личный престиж Александры Михайловны в Швеции сильно поднялся. Я и раньше слышал, что Коллонтай пользуется большой популярностью в стране своего аккредитования, но то, что я сам теперь наблюдал на каждом шагу, далеко превзошло все мои ожидания.
Я внимательно приглядывался к Александре Михайловне и невольно сравнивал ее с той, какой знал ее в прошлые годы. Перемена была большая и благоприятная. Внешне она все еще выглядела очень моложаво, но зато внутренне стала много серьезнее, глубже, вдумчивое, образованнее (хотя и раньше всегда была очень начитанным человеком). В ней чувствовался также большой и разнообразный дипломатический опыт, делавший ее блестящим представителем СССР за рубежом. А это было очень важно: ведь тогда Коллонтай была первой женщиной-послом в мире, все — как друзья, так и враги — с неослабным вниманием следили за каждым ее действием, словом, даже жестом. Старая сила жизненности в ней полностью сохранилась, но отлилась теперь в новые формы. Александра Михайловна в этот раз много и интересно рассказывала также о своих мексиканских впечатлениях. Особенно мне запомнился такой случай.
Как-то Коллонтай решила немножко отдохнуть от высоты Мехико и спустилась вместе со своей секретаршей на известный мексиканский курорт, расположенный значительно ниже столицы.
Однажды, когда Коллонтай и ее спутница сидели за обедом в столовой отеля, где они устроились, двери столовой вдруг широко раскрылись, и в зал с шумом, гамом и громким топаньем ввалилась большая компания мексиканских военных: впереди генерал с огромным пистолетом у пояса, за ним его свита с саблями и револьверами. Занявши лучший стол, военные потребовали вина и угощения. Когда вся компания была уже под надлежащим «градусом», генерал узнал, что среди гостей в столовой находится советский посланник, да еще дама. Он пришел в страшное волнение, выскочил из-за своего стола и, подойдя к столику, за которым сидела Коллонтай, приветствовал ее в самом галантном мексиканском стиле. Потом он присел к столику Александры Михайловны и завел с ней светский разговор. Под конец генерал в чрезвычайно изысканных выражениях предложил Коллонтай показать живописные окрестности курорта. Условились, что завтра, ровно в 10 часов утра, генерал заедет за ней в отель.
На следующий день Александра Михайловна со своей секретаршей, вполне готовые к поездке, спустились к 10 часам утра в гостиную отеля. Пробило 11 часов, пробило 12 часов — генерала не было. Раздосадованная Александра Михайловна уже собиралась вернуться в свою комнату, как вдруг перед ной неожиданно оказался его адъютант и, сделав самый изысканный поклон, почти весело отрапортовал:
— Мадам, поездка, к сожалению, не может состояться: сегодня ночью генерал был арестован своим соперником.
Прежде чем ошеломленная Александра Михайловна успела что-либо сказать, адъютант, переходя на дружеский тон, продолжал:
— Мадам, если позволите дать вам добрый совет… Уезжайте-ка отсюда поскорей!.. Сейчас здесь начнется такая катавасия, что небу станет жарко… Через полчаса уходит последний автобус, который еще может проскочить невредимым, — не теряйте случая. Потом будет поздно.