показалась мне очень интересной, потому что была преимущественно
литературной. Я переписывал из нее понравившиеся стихи и прозу. В
свободное время отправился в редакцию этой газеты, познакомился с
редактором — студентом Сергеем Васильевичем Коханским, автором
замечательных стихотворений в прозе. Он стал моим первым читателем,
критиком, литературным наставником. Слушая мои стихи, Коханский
обнадеживал: размер выдержан, рифмы правильные, но не спешил меня
печатать.
На фоне окружавшей меня действительности вся атмосфера «Студенческого
голоса» — культурная и чуткая до остроты — произвела не меня неотразимое
впечатление. Там я завел первые литературные знакомства. В 1908 году друзья
привели меня в семью Столляров, где устраивались музыкальные вечера. Там
впервые я услышал Гайдна, Беллини, Мендельсона; там знакомился с
литературными новинками, читал свои стихи. Начал знакомиться с живописью,
в том числе с новейшей — знал уже Бурлюка, Кандинского...
Осенью 1908 года в газете «Театральный листок» впервые было
опубликовано мое стихотворение — литературная пародия на К. Бальмонта. В
этом же году появились мои стихи в журнале «Волна». В 1910-м из Петербурга
в Одессу приехал известный критик Петр Пильский — высокий стройный
мужчина с военной выправкой. Он блистал умом, был остроумен, хотя манерой
разговора напоминал Хлестакова. Он любил одесскую литературную молодежь.
Ему мы передавали рукописи, и, если Пильский находил их интересными, он
посылал их в газеты и журналы. Я часто бывал у него, читал стихи, Пильский
передавал мне издания, в которых были напечатаны мои стихотворения. Это
были газеты юга России — «Одесские новости», «Одесский листок», «Голос
Крыма», «Приднепровский край», «Придунайский край», «Терек» и др.*
Своим увлечением я нанес удар по замыслам отца, стремившегося сделать
из меня «человека». Я ушел из киоска. Однако гоно-
* С 1908 по 1913 г. в газетах юга России и в Петербурге было опубликовано
около восьмидесяти стихотворений М. Талова.
13
раров мне не платили, надо было на что-то жить. Положение спасло место
корректора в редакции «Одесского листка». Когда я сказал дома, что поступил
на работу и буду получать целых 30 рублей в месяц, отец и мать ликовали.
Больше отец не настаивал на своих планах и предоставил событиям идти своим
чередом.
Первая книжка моих стихов вышла в Одессе в 1912 году. Называлась она
«Чаша вечерняя». Затем я начал печататься в петербургском журнале «Весна»,
издававшемся Н. Г. Шебуевым, и в альманахе под тем же названием.
В начале 1913 года в Одессу приехал Федор Сологуб. Прибыл для того,
чтобы прочитать лекцию о творчестве Игоря Северянина, начинавшего в ту
пору входить в моду. Я отправился к нему в гостиницу «Лондонская»*. В руке у
меня — книжка моих стихов, в кармане — ненапечатанное еще стихотворение,
на которое я возлагаю особенные надежды. Я вошел в номер и опешил. И этот
лысый человек с холодным взглядом, бородавкой на щеке, насупленными
бровями и брюшком, неужели это и есть тот самый Сологуб, стихотворения
которого так очаровывали мой слух своей несказанной напевностью?! Он был
скорее похож на строгого директора гимназии.
Федор Кузьмич начал перелистывать мой сборничек. Казалось, он и не
читал, а только просматривал стихи, но тут же вслух подвергал тонкому
критическому анализу каждую строку в отдельности от стихотворения к
стихотворению, придираясь буквально к каждому знаку препинания.
Постепенно от всей моей книжки он не оставил камня на камне. Я был
уничтожен. Когда мне уже начало казаться, что все потеряно, он остановился
на стихотворении «Смерть Азы» и совсем для меня неожиданно, красиво
модулируя свой голос, очень напевно продекламировал:
Я выдумал тебя, когда меня душила
Безвольная тоска.
Она ко мне безмолвно приходила
Издалека...
и т. д.
* Подробно эта встреча описана в новелле «Из печки» (Марк Талов «Избранные
стихи», М., «МИК», 1995 г.).
14
То, что сам Федор Сологуб, поэт столь мощного лирического дыхания, с
таким воодушевлением прочитал мое стихотворение, привело меня в
мальчишеский восторг. Я протянул ему свое последнее стихотворение
«Стансы».