Когда мама забеременела мною, они, оставив на время все свои дела, по настоянию папы отправились к ассанте.
Племя ассанте жило очень бедно, кормясь дарами океана и собственноручно выращенным зерном, но эти люди были гордыми и сильными, и никакие трудности не могли их сломить. Большую часть племени составляли воины, но не потому, что ассанте хотели войны и готовились к ней, а лишь по той причине, что таковой была манера воспитания детей ассанте и само отношение ассанте к окружающему миру, раз за разом ввергавшего их народ в тяжкие испытания. Сама жизнь виделась им бесконечной борьбой за выживание.
И мне очень жаль, что я, самим фактом своего существования, немало поспособствовала той жестокой и кровопролитной борьбе, в которую оказались втянуты благородные папины сородичи.
Всё началось именно в ту ночь, когда я родилась.
Мы втроём - мама, папа и новорожденная я - встречали тот памятный закат не на самом континенте, а на маленьком укромном острове Пай, расположенном совсем недалеко от него. Это место считалось священным, и женщины ассанте приплывали сюда, когда нуждались в помощи духов океана. Именно поэтому отец настоял на том, чтобы во время родов мама находилась на этом острове. И именно по этой причине мы были единственными, кто заметил...
Едва зашло солнце, на одинокий и пустой берег континента тайно высадились шлюпки с вошедшего в бухту корабля. Чужого корабля. Корабля одного из богатейших английских пэров и его приспешников.
Мы были первыми людьми на континенте, которым довелось увидеть британский корабль. Я помню со слов папы, что это было огромное двухмачтовое судно из тёмной древесины, с белыми парусами и странного вида женской фигурой на корме, а шлюпки были похожи на маленьких темнопёрых утят.
На берегу с этих шлюпок сошли люди, и устремились прямо вглубь острова, оставляя на влажном песке отпечатки своих подбитых железом сапог. Их следы исчезли к утру, как и сам корабль. Но люди остались. Они имели свой собственный интерес и цель пребывания на наших землях...
В какой местности они скрывались, как выжили в столь чуждых им условиях, мне до сих пор непонятно. Равно как и то, почему никто из нашего племени не заметил их, и почему они сами сразу не нашли поселение ассанте.
Сейчас, когда прошло уже так много времени, и я имела возможность понять этих людей, я думаю, что они, вероятнее всего, скрывались намеренно, так как изначально имели нечистые помыслы в отношении нашего народа. Они миновали наш посёлок стороной, и приложили все усилия, чтобы не производить шума и не выдать своё местонахождение. Скорее всего, они даже не охотились, и не рыбачили, чтобы прокормить себя, довольствуясь теми немногими плодами произрастающих возле берега фруктовых деревьев бананов и маракуйи, что могли поднять с песка до наступления прилива. Люди ассанте никогда не ходили собирать эти фрукты, так как их скорее подбирали песчаные обезьяны - паи, в честь которых и был назван маленький остров, на котором я родилась. И, к тому же, считалось, что фрукты - это неподходящая для воинов еда.
Однако прибывшие не были воинами. Они были разведчиками, исследователями, искателями. Впоследствии они составили множество карт наших земель и дали им собственное название - Золотой берег.
Ибо в ту ночь, когда я оглашала берега острова Пай своими первыми детскими криками, эти люди, эти проклятые всеми богами белые демоны, отыскали на моей родине золото... И обагрили наши берега и чистые океанские воды чёрной кровью своей алчности.
Воспоминание второе. Младенец в отцовской колыбели
Днём моего рождения был шестой день лета.
Климат Золотого берега похож на бесконечное лето, и океан круглый год согрет солнцем, потому здешние жители почти не изготавливают тёплую одежду. Нужда в ней появляется только в начале лета, в сезон частых дождей. Тогда огненные ассанте - дети солнца, так не привыкшие к сырости, укутываются потеплее, чтобы справиться с неприятным ознобом и избежать лихорадки.
Однако в год моего рождения дождей было совсем мало, и всё больше ощущалось знойное дыхание пустыни. Солнце временами раскалялось докрасна, заставляя прятаться под тростниковые навесы и зонтики из широких пальмовых листьев.
Мой папа установил на нашей маленькой стоянке три таких зонтика, и первые несколько дней после моего рождения мы с мамой почти всё время лежали под ними вместе, и наслаждались солоноватым океанским бризом и игрой цвета в высоком, чистом небе над островом Пай.
Я никогда не забуду этого неба: светло-лиловое с алыми проблесками на рассвете, к полудню оно нагревалось почти до бела, после обеда становилось сине-зелёным и словно сливалось с океанской водой, а вечером заливалось густыми фиолетовыми и багровыми тонами. Ни один художник на свете не сможет повторить этой магии: магии неба.
Многие годы спустя, уже будучи на чужбине, вдали от этого неба, сколько я ни смешивала краски в разных пропорциях, пытаясь добиться достоверности в своих картинах, у меня ничего не получалось.
Мой собственный сын, в своё время, в подобных изысканиях пойдёт дальше меня, и изобретёт способ самостоятельно колорировать масляную и темперную краску, проведёт множество экспериментальных работ и даже будет удостоен премии за выдающиеся заслуги в развитии художественной науки.