Как половое сожитие только после благословения Церковью становится браком, так и власть делается приемлемой для христианина только после помазания ее носителя. Венчание монарха с обязательством его следовать велениям Церкви снимает с власти ее сатанинское происхождение, освящает ее и дает верующим уверенность, что власть будет действовать на добро. О таком носителе власти можно сказать словами Ап. Павла: "Начальник – Божий слуга, тебе на добро" (Рим. 13, 4).
Отчего же у Ап. Павла мог вылиться из-под пера такой неправильный взгляд на власть, тем более что христианской правительственной власти в то время еще нигде не было. Я объясняю себе это так.
Ап. Павел писал к Римлянам, т.е. к немногим жителям г. Рима, обращенным уже в христианство. Под "властью" он подразумевал римскую власть, власть римского императора, о которой, как увидим, был самого высокого мнения. Действительно, римская власть, хотя и языческая, была организована, вопреки намерениям сатаны, на добро и приветствуема всеми странами тогдашнего культурного мира (pax romana), как высшее благо. Отражение всеобщей радости установления императорской власти Августа мы находим даже в рождественских песнопениях.
Счастье римских граждан было в том, что императорская власть Августа и Тиберия, хотя и не помазанная Богом, все-таки служила добру, водворяла везде законность и справедливость. Римское право – это величайшее создание арийского гения, как и христианская религия, с которой оно впоследствии сочеталось. Сам Ап. Павел гордился своим званием римского гражданина и так верил в справедливость власти римского императора, что для себя потребовал от Феста суда Кесарева: "Требую суда Кесарева!" И Фест должен был ответить: "Ты потребовал суда Кесарева, к Кесарю и отправишься" (Деян. 25, 11-12). Поэтому христианин должен понять слова Апостола Павла к Римлянам не как вечный его завет на все времена, а как временное наставление именно Римлянам, т.е. жителям того великого города, где тогдашняя мирская языческая власть была направлена на добро. Наверное, Ап. Павел иначе выразился бы о власти Ирода, который поднял руки на некоторых из принадлежащих к Церкви, чтобы сделать им зло (Деян. 12, 1). Власть Ирода была злая, и начальники, ею поставленные, были, конечно, слугами сатанинскими, а отнюдь не Божьими. Сам Ирод был заживо съеден червями (Деян. 12, 23).
Тем более большевики являются исчадиями сатаны, с которыми у христиан не может быть никакого общения. Вот почему меня так возмущают такие архиереи, как Антонин, Евдоким, Владимир Путята, Тихон (кажется, Курский), которые или не отдают себе отчета в том, что они делают, или умышленно идут на компромиссы с большевиками из-за личных интересов.
Россию, – заканчивает автор этого интересного письма, – исцелила бы только христианская государственность, но дождемся ли мы ее когда-нибудь при той страшной силе, какой обладает в настоящее время "международный жид"?!"
ГЛАВА 50. Православная Церковь в России до революции
В России православная Церковь занимала не только совершенно отличное от Западной Европы, но и единственно соответствующее ей, как Божественному Установлению, положение, вытекавшее из христианских основ русской государственности. Нарекания на подавление Церкви государством, на пленение и гнет, на оковы рабства и пр. и пр. – все это отражало или невежество и незнакомство с государственными основами Православия в России, или сознательные революционные приемы со стороны тех, кто стремился к развалу, как государства, так и Церкви. Доказывать это положение, после приведенных мною в предыдущих главах иллюстраций, едва ли нужно.
Однако и до сих пор, несмотря на ужас положения православной Церкви в России в настоящее время, точнее, несмотря на окончательное уничтожение Церкви как государственного организма, не все в равной мере убеждены в благодетельности церковных реформ Петра Великого, не все в равной мере оценивают их с верных точек зрения. И до сих пор некоторые иерархи называют Великого Петра – "Первым Большевиком" и проклинают синодальную систему управления.
"Общепризнанные" истины имеют привилегию не оспариваться, их попросту повторяют, не стараясь даже рассмотреть их сущность и содержание. К числу таких истин относится и та, какая связывает все беды и несчастия, обрушившиеся на православную Церковь, с обер-прокуратурою, как средоточием того зла, какое угнетало Церковь, держало ее в оковах и лишало свободы.