После полудня, вставая с цементного пола на очередное свидание с парашей, я потерял сознание и упал. Знатоки медицины в нашей камере пытались было привести меня в чувство. Однако после безрезультатных попыток они поставили заключительный диагноз: смерть. Итак, я умер. От трупа исходили не весьма благовонные ароматы. Палата была в растерянности. Пришел полицай. Он важно посмотрел на мертвеца, прошелся по камере и весьма глубокомысленно изрек:
- Умер ваш доходяга. Если еще не совсем, то все равно будет лучше, если его вынести в коридор. Утром будут выносить умерших из других камер, заберут и его.
Ухватив меня поудобнее за ноги вытащили в коридор. Положили у стенки возле дверей камеры. Камера притихла. Ее жители разрешали трудный вопрос. Как поступить с моим имуществом. Ведь на мне были почти новые ботинки. Если полицай еще не успел их снять с меня, то было бы не плохо ботинки продать самим на пользу всей камеры. Камеру полицай закрыл на задвижку и это служило препятствием к невинному мародерству. Мои приятели были в большой печали. Ведь я пропал вместе с хорошими ботинками. Какая оплошность!
Прошел час или больше. Лежать на холодном цементе мне надоело, я открыл глаза. Удивление мое было велико. Я не понимал, за какие заслуги мне предоставили целый коридор на одного. Поднялся с цемента, отыскал свою камеру и, отодвинув задвижку, вошел внутрь. Камера встретила меня радостным удивлением. Я занял свое прежнее место на полу.
На другой день мою пайку хлеба снова обменяли на кусок макухи. Прошло два-три дня и моя болезнь пошла на убыль. Помогла ли мне макуха или самой болезни надоело сидеть во мне, как бы то ни было, я почти совсем перестал подходить к параше. Несколько дней спустя мой Котовский товарищ сказал:
- Кто знает, что будет с нами. Нас могут перевести в другой, худший, лагерь, могут угнать в Германию. Ты, Николай, слаб еще. Было бы не плохо подкрепиться тебе питанием. Вот если бы ты продал чего-нибудь из своей одежды. Ну, ботинки, к примеру. На выручку купить еду. Иначе тебе не осилить плена. Для нас каждый прожитый день - это уже победа, выигрыш.
Так я и сделал - продал ботинки. На вырученные деньги покупал макуху, картофель и стал набираться сил. Вскоре появились слухи, что лагерь наш будут переводить. "Куда?!" - никто ничего не знал. Вначале отобрали интеллигентов. Их одели в крепкую одежду и куда-то увезли. Я же, будучи всего-навсего школьником, остался среди прочего многочисленного плебса. Камеры все пересортировали и я очутился совсем в другом блоке, с другими незнакомыми людьми, на третьем этаже. Сверху был виден огромный город, Днепр и поля вдали. Все было в какой-то синеватой дымке и манило на свободу. В камерах все настойчивее утверждались слухи, что этими днями нас всех увезут в Германию. Одни к этому отнеслись совершенно равнодушно. Другие стали уединяться, таинственно шептаться и готовиться к побегу. Я был столь слаб, что ни для кого не представлял никакого интереса. Ни для побега, ни для компании в камере. Да и вообще-то, кому бывают нужны слабые обессилившие люди? Даже родные отворачиваются от таких. Так и я, один, без друзей и товарищей, ходил по коридору, приглядывался к приготовлениям других и все виденное наматывал себе на ус. Авось мне тоже пригодится. Кроме всего, секреты и тайны других всегда интригуют.
Однажды утром я сидел в дальнем углу коридора, ел вареную картошку, которую еще тогда выменял за ботинки на базарчике и наблюдал за таинственной суетней пленных. В этот момент ко мне подошел мужчина в гражданской одежде. Вместо гимнастерки, какие были на всех нас, на нем был одет поношенный брезентовый плащ.
- Здравствуй. - Сказал он. Я поздоровался. Было интересно, кому это вдруг понадобился доходяга. - Ты меня не узнаешь? - Спросил он. Я вглядывался в знакомое лицо и не мог вспомнить. Кто это такой, где я его мог видеть раньше. Знакомый незнакомец отрекомендовался сам: - Я Сорока. Мы с тобой служили в одном батальоне. Я был в особом отделе. Только теперь я уже не старший лейтенант Сорока. Фамилию пришлось сменить. Называй меня Шевченко, понял?.
Встреча была радостной. Сорока-Шевченко рассказал, что он уже три раза бегал из лагерей и что на воле лучше. Население встречает беглых хорошо. Кормит их и помогает чем может.