«Ученики его сказали ему: Двадцать четыре пророка высказались в Израиле, и все они сказали о тебе. Он сказал им: Вы оставили того, кто жив перед вами, и вы сказали о тех, кто мертв».
С этими словами перекликаются слова Евангелия от Филиппа, стоящего во II Кодексе Наг-Хаммади сразу за «Евангелием от Фомы». Иисус говорит там (изречения 3-5):
«Те, кто наследует мертвое, мертвы сами, и они наследуют мертвое… Язычник не умирает, ибо он никогда не жил, чтобы он мог умереть. Тот, кто поверил в истину, начал жить, и он подвергается опасности умереть, ибо он живет. Со дня, когда пришел Христос, создан мир, украшены города, отброшено мертвое».
Однако особенность этого текста состоит еще и в том, что он призывает философски относиться к смерти, не драматизировать ее, поскольку она есть неизбежная часть той «жизни», на которую мы обречены, пребывая в материальном мире (ибо пребывая в нем, мы «разорваны от начала», отсечены от источника Вечной Жизни):
«Свет и тьма, жизнь и смерть, правое и левое - братья друг другу. Их нельзя отделить друг от друга. Поэтому и хорошие - не хороши, и плохие - не плохи, и жизнь - не жизнь, и смерть не смерть. Поэтому каждый будет разорван в своей основе от начала. Но те, кто выше мира; - неразорванные, вечные» (изречение 10).
В этом тексте вновь упоминается София, Премудрость Божия, не названная по имени, точнее, ее низшая ипостась, София Ахамот, падшая в мир психического. Ее постепенное падение в «вещество», как мы помним по Апокрифу Иоанна, было результатом ее ошибки, ее неверного замысла, однако Евангелие от Филиппа давно привлекает наше исследовательское внимание именно тем, что его автор(ы) пытаются не снять, но несколько сгладить «острые углы гностического дуализма». Кроме того, тех из вас, кто еще полностью это Евангелие не читал, я бы хотел предупредить о том, что, если не считать сугубо космологических текстов, именно в нем содержится наибольшее число зашифрованных, закодированных истин, причем эта кодировка часто произвольна и весьма неожиданна, поэтому к его интерпретации следует подходить крайне осторожно. Так и здесь, два употребления слова «Ахамот» с разницей лишь в одну букву «а» в середине имени, символизирует двух Софий, Духовную и (невольно) психическую (изречение 39):
«Одна - Ахамот, а другая - Ахмот. Ахамот просто мудрость, Ахмот - мудрость смерти…, та, которая познала смерть, та, которая называется малой мудростью».
Преодоление смерти связано в этом Евангелии с водным крещением, что отнюдь не является общепринятым в гностической традиции, поскольку она вообще гетеродоксальна, и разные ее тексты дают различные резюме, часто признающие только одно крещение - «крещение Духом Святым» и как раз резко полемизирующее со сторонниками «водного крещения». И вообще, звучит очень красиво (43):
«Бог - красильщик. Как хорошие краски, которые называют истинными, умирают вместе с тем, что окрашено ими, так и то, что окрасил Бог. Ибо бессмертны краски его, они становятся бессмертными благодаря его цветам. Итак, Бог крестит тех, кого он крестит, в воде».
Аналогично мы видим преодоление смерти через крещение, которое должно стать началом очистительного процесса для человека, в стихе 109:
«Подобно тому как Иисус налил воду крещения, он вылил смерть. Вот поэтому мы опускаемся в воду и не опускаемся в смерть, дабы нам не быть брошенными в дух мира. Когда он веет, бывает зима, когда Дух святой веет, бывает лето».
В этом тексте мы также сталкиваемся с понятием «Середины», или Средней области, своего рода обителью «психиков», людей, пока не дотягивающих до духовного, пневматического состояния. Понятие Середины, а также описание обитающих там архонтов, часто встречается в наиболее длинном и самом позднем из гностических христианских текстов, Pistis Sophia, однако здесь «Середина» как некий предбанник низшего, материального мира, его астральный план, если угодно, описывается наиболее бескомпромиссно (43):
«Или в мире, или в воскресении, или в местах середины - да не оказаться мне в них! В этом мире есть и хорошее, есть и плохое. То, что в нем хорошее, - не хорошее, и то, что в нем плохое, не плохое. Но есть плохое за этим миром, что воистину плохо, что называют серединой. Это - смерть. Пока мы в этом мире, нам следует приобрести себе воскресение, чтобы, если мы снимем с себя плоть, мы оказались бы в покое и не бродили в середине. Ибо многие сбиваются с пути. Ибо хорошо уйти из мира прежде, чем человек сотворит грех».