Что же касается выселения киргиз в Россию, при условии выполнения ими требовании, изложенных в секретном письме туркестанского генерал-губернатора на имя тов. министра ин. дел от 6 ноября 1916 г. № 1148, а именно:
1) выдача русских пленных, 2) оружия, 3) главарей и 4) изъявление покорности, то для них из всего этого окажется выполнимым разве только последнее — изъявление покорности, т. к. русские пленные ими уже давно убиты, за исключением тех женщин (65 человек), которые, благодаря принятым консульством мерам, были отобраны еще в сентябре и октябре; оружие же, как имеющее значительную ценность на местном рынке, продано или китайским подданным сартам, или, главным образом, отобрано китайскими властями. Что же касается требования выдачи главарей, то оно для этой массы, испытывающей такие ужасные лишения и нужду и к тому не имеющей никакой организации, не выполнимо. Кроме того, главари уже успели скрыться, бросив всю эту массу на произвол судьбы. Так, по последним сведениям, Шабданы направляются на юг, в Хотан, откуда хотят проскользнуть в Индостан или Афганистан.
Принимая во внимание бедственное положение киргиз, нужно иметь в виду, что при выдворении в пределы России, только незначительная часть из них сможет переехать самостоятельно, остальная же масса нуждается в помощи и притом в широких размерах — им нужно будет оказать поддержку, если не перевозочными средствами, так как они смогут дойти и пешком, то по снабжению их провизией, запасов коей у них нет, средств же на приобретение у них никаких не имеется. Я не говорю уже о том, что по возвращении в Россию они должны будут служить предметом особых забот администрации как по предоставлению им мест для жительства и самих жилищ, так как юрты и даже принадлежности домашнего обихода у них совершенно отсутствуют, так и по приисканию работы и средств к пропитанию, так как трудно допустить, чтобы русское население, ограбленное и столь обиженное ими, продолжало мирное с ними сожительство, наоборот, необходимо будет принимать меры к защите киргиз со стороны питающего к ним злобу русского населения и даже регулярные войска: нужно будет заботиться о снабжении этих киргиз провизией и необходимой одеждой и обувью, так как они совершенно обносились за свое долгое путешествие. Появившиеся среди них эпидемии тифа и цынги должны служить предметом особых забот по принятию санитарных мероприятий и по посылке надлежащего медицинского персонала для борьбы с названными эпидемиями и для предупреждения распространения этих болезней среди русского населения. Вот те вопросы, которые невольно возникают при мысли о весеннем водворении киргиз в пределы России.
Переходя к выяснению отношений со стороны китайских властей к бежавшим киргизам, приходится констатировать в данном случае два фазиса, через которые прошло развитие этих отношений, и притом чуть ли не диаметрально противоположных. Первая волна беглецов, которыми оказались дунгане, обнаружившаяся в середине августа, была настолько неожиданной для самих китайцев, что не могло быть и речи о том, чтобы китайские власти могли оказать какое-либо противодействие в недопущении их на свою территорию. К тому же большая часть бежавших дунган оказалась китайскими подданными.
Все усилия китайских властей были направлены в это время к тому, чтобы внести успокоение в умы этой озлобленной массы, жесткость и свирепость коей памятны были китайцам по восстанию дунган в 70-х годах прошлого столетия в западных провинциях Китая. Поэтому китайские власти, напуганные появлением громадного количества такого неспокойного элемента, как дунгане, и опасаясь возникновения волнений среди своих подданых сартов, поспешили увеличить число войск в Уч-Турфане, как самом опасном месте скопления беглецов, присылкой различных войсковых частей из Аксу, Яркенда и даже Кашгара, так что, если в момент неожиданного появления дунган в Уч-Турфане имелось 60–70 человек солдат, то через месяц в том городе было собрано от 300 до 400 человек конницы и пехоты.
Насколько важное значение китайцы придавали появлению беглецов, видно из того, что по появлении первых известий о прибытии в Уч-Турфан дунган туда отправился по распоряжению син-цзянского губернатора Аксуйский даотай Чжу-жуй-Чи, который и оставался там юкол о трех месяцев, пока не прекратилось движение киргиз в пределы Китая.