Какое же отношение занял даотай Чжу, а вместе с ним и другие чиновники, находившиеся в его распоряжении, в вопросе о переходе киргиз на китайскую территорию? На этот вопрос я постараюсь дать ответ сообразно с фактами, характеризующими деятельность названных чиновников. Первые большие партии киргиз на китайской территории появились не раньше 20-х чисел сентября, хотя попытки перехода через границу со стороны киргиз начали было обнаруживаться еще в конце августа и начале сентября.
Будучи командирован вашим сиятельством в августе месяце в Аксуйский и Уч-Турфанский районы выяснить картину бегства дунган, подлежащих призыву на работы и бежавших тогда небольшой партией в 75 человек, я как раз в разгаре бегства дунган, оказавшегося в 20-х числах августа, прибыл в Уч-Турфан и так как я уже был осведомлен о характере волнений в Пржевальском уезде, то возможность появления киргиз в пределах Китая для русского правительства явится нежелательным, допущение же их на китайскую территорию и удовлетворение их просьбы — предоставить им пастбище и принять их в китайское подданство, — если таковое случится со стороны китайских властей, будет рассматриваться как акт недружественный и угрожающий интересам Российского государства, тем более что и статьи договоров по вопросу о перебежчиках, заключенных; между собою обоими государствами, Никоим образом не дозволяют им появляться на территории той или другой из договаривающихся сторон.
В результате подобного рода настояний с моей стороны перед даотаем Чжу оказалось то, что он во время моего пребывания в Уч-Турфане до 15 сентября отказывал киргизам в разрешении перейти на китайскую территорию и принять их в свое подданство, — наоборот, уполномоченных киргиз с подобными ходатайствами он направлял ко мне, как их законному начальнику, я жe, со своей стороны, направлял их в Россию (см. мое донесение от 4-го сентября за № 28).
По моему настоянию даотаем были поставлены караулы из китайских солдат как на перевале Бедель, главном пути из Пржевальска з Уч-Турфан, так и на других перевалах, на случай возможного движения киргиз в китайские пределы. Вследствие принятых мер, киргизы не могли появляться на китайской территории, так как помимо того, что им ясно было высказано отношение китайских властей, как их уполномоченным, так и через специально посланных даотаем лиц на места их стоянок; наличность караула и застав «а всех перевалах была достаточным доказательством нежелательности появления их на китайской территории, почему ко времени моего отъезда из Уч-Турфана, 15 сентября, т. е. спустя более месяца после начала мятежа, в Уч-Турфанском районе насчитывалось не больше 20–30 семейств киргиз, прибывших самыми трудными и малопроходимыми дорогами.
В 20-х числах сентября указанная выше картина, в смысле благоприятного отношения со стороны китайских властей к выявленным мною требованиям о недопущении киргиз на китайскую территорию, резко изменилась. После моего отъезда поставленные китайцами караулы и заставы на разных перевалах были сняты по распоряжению даотая Чжу, и киргизы, преследуемые русскими войсками, хлынули всей своей массой в Уч-Турфанский район, что имело за собой для киргиз печальные последствия, как полное разорение — утрату скота и всего имущества. Совершенно другого рода картина рисуется в смысле экономического благосостояния киргиз, если бы китайские власти не снимали своих караулов и не позволяли киргизам переходить на свою территорию, киргизы, увидев, что им не оставалось иного выхода, как изъявить покорность и выполнить требование русских властей, были бы водворены последними на отведенные для них места и сохранили бы весь свой скот, который они утратили, попав в китайские пределы.
Выясняя подробнее факт появления киргиз на китайской территории в Уч-Турфанском районе, приходится сказать, что переход киргизами китайской границы является результатом неисполнения китайскими властями тех статей договоров, заключенных между Россией, и Китаем, которые специально говорят о перебежчиках, а также преднамеренного стремления со стороны тех же китайских властей нанести чувствительный удар русскому престижу в Син-Цзянской провинции и злой воли их причинить ущерб русским интересам.
Что касается статей договоров, затрагивающих, вопрос о перебежчиках, то они ясно говорят, что перебежчики не должны быть допускаемы на территорию того или другого из договаривающихся государств. Так, статья 10 Кульджинского 1851 г. договора говорит: «Если преступник одного государства убежит в другое, то его не оставлять там, но местные власти той и другой стороны строжайше и с точностью отыскивают следы дезертира и, поймав его, передают одна другой».