Однако сами по себе деловые качества Красса не вызывали ни малейшего сочувствия в глазах его современников. С точки зрения римлян способность преумножать капиталы ничего не прибавляла к достоинствам гражданина, ведь разбогатеть, пожалуй, сумеет и вольноотпущенник. Красс же вполне был сыном своего времени и своего народа. Роль преуспевающего коммерсанта была чужда его самолюбию. Он желал выдвинуться на общественном поприще, и здесь деятельность Красса контрастирует с уже знакомым его обликом. Красс брался защищать ответчиков по делам, от которых отказывался Цицерон. Дом его был открыт для гостей, причем в этом проявлялось своеобразное кокетство Красса, желающих поглазеть на роскошь известнейшего богача угощали незатейливыми блюдами с самой простой посуды, зато отменным было радушие хозяина.
Предупредительностью, простотой обращения, неизменной готовностью оказать помощь (если она не касалась денежных вопросов) Красс вызывал всеобщее одобрение в народе. Это была его дипломатия, его способ добиться популярности, и все же Помпей, в двадцать пять лет прозванный согражданами Великим, увенчанный славой своих побед, неизменно маячил перед ним, точно раздражающее напоминание о недостижимом.
В этом характернейшая черта тогдашней римской политики. В Риме не существовало непроходимой пропасти между карьерой гражданской и военной, напротив, одна обуславливала другую. Заметно, насколько больше доверия питали римляне к государственным деятелям, увенчанным лаврами победоносных полководцев, чем к «людям тоги». Ни Цицерону, ни Катону даже в минуты своего наивысшего торжества не удавалось достигнуть солидного политического капитала Помпея Великого. Это обстоятельство легко объяснимо, если вспомнить ту лихорадку, в которой жила Республика времен кризиса. Владение ораторским мастерством было обязательным условием участия в политической жизни. Какие слова гремели с трибун и сколько произносилось слов, но как определить, кто из ораторов способен на практике руководить государством? Полководец же, добившийся победы над врагом, сумевший мобилизовать все, необходимое для армии, проявивший стратегический талант на поле боя, конечно же, обладает всеми качествами, которые необходимы государственному деятелю в эти нелегкие времена.
Как раз лавров победоносного полководца отчаянно недоставало Крассу. Но, для того, чтоб приобрести эти лавры, нужна война, а начальство во всех сулящих славу войнах уже разобрано Помпеем и обоими Лукуллами. Когда в Рим пришла весть о разгроме Спартаком консульских армий, Красс решил, что его час пробил. Война с восставшими рабами, ради которой не нужно уезжать из Италии и бросать надолго дела, короткая и в то же время более чем серьезная (прошло время, когда над Спартаком смеялись, как над возомнившем о себе главарем разбойничьей ватаги) как нельзя лучше отвечала нуждам Красса.
Ему без труда удалось получить пост главнокомандующего. Это был продуманный и в то же время рискованный шаг. Поражение означало для Красса крах его политической карьеры. Человеку, потерпевшему поражение от рабов, римский народ вряд ли доверит сколь-нибудь важную государственную должность. Итак, победа и только победа.
При подготовке к войне Красс проявил присущие ему качества делового человека. Он ничего не упускает из виду, с должным вниманием подходит к формированию офицерского корпуса своей армии. Его сопровождают многие представители римской знати, «увлеченные его славой и чувством личной дружбы к нему» (Плутарх). Вероятно, долги и обязанность проявить благодарность за уже оказанные услуги тоже сыграли свою роль. Красс имел возможность отбирать в свою армию наиболее опытных и талантливых офицеров. К двум консульским легионам он прибавляет еще четыре, собранные и экипированные на его деньги, и во главе своей армии выдвигается к границам области пиценов, навстречу движущемуся от Альп Спартаку.
Два полководца
«Но Спартак переменил решение идти на Рим. Он считал себя еще не равносильным римлянам, так как войско его далеко не все было в достаточной боевой готовности: ни один италийский город не примкнул к мятежникам; это были рабы, перебежчики и всякий сброд» (Аппиан).
Вряд ли у Спартака вообще было намерение атаковать Рим, но приведенный отрывок недвусмысленно свидетельствует о том, что собой представляла армия восставших. Ничего удивительного, что Спартак в Альпах отказался принимать перебежчиков, пополняя ими свою и без того огромную, но крайне ненадежную армию.
Спартак ускоренным маршем двигается вдоль побережья Адриатического моря через Циспаданскую Галлию, Умбрию и Пицен, где его безуспешно попыталась остановить объединенная армия консулов. У границ Пицена его ожидал Красс.