Неизвестно, сколько гладиаторов находилось в Капуанской школе, но около двухсот готовы были принять участие в героической попытке освободиться. Среди них отыскался, однако, предатель, и только счастливая случайность позволила гладиаторам узнать, что их намерения раскрыты. Теперь участников могла спасти лишь отвага и быстрота действий. Прежний план освобождения пришлось оставить, и около семидесяти гладиаторов во главе со Спартаком, вооружившись кухонными ножами и вертелами, напали на стражу, взломали двери своей тюрьмы и вырвались на волю. Это было в 74 г. до н. э.[7]
Высвободившись из своего заключения, рабы должны были решить, что делать дальше. Предательство сорвало их первоначальные планы. Спасшихся из школы было слишком немного, настоящего боевого оружия у них не было; захваченные беглецами телеги с гладиаторским снаряжением, которые везли в одну из соседних школ, да отобранные у случайно встретившихся путников дубины или кинжалы не шли в счёт. Наконец, неизвестно было, какие меры успел предпринять против них и оставшихся в заточении их товарищей предупреждённый своими доносчиками о предстоящем побеге Батиат. В таких условиях естественным убежищем представлялись поросшие лесом горы, и Спартак со своими товарищами укрылся на горе Везувий, которая господствовала над всей местностью. Здесь бывшие гладиаторы заняли сильную и укреплённую самой природой позицию. Теперь пора было подумать о более прочной организации; восставшие выбрали трёх предводителей — помощниками Спартака стали его товарищи по школе Крикс и Эномай.
Лагерь на Везувии, который в ту пору ещё не был действующим вулканом (первое известное его извержение случилось через полтора столетия после описываемых событий), вскоре стал привлекать к себе других обездоленных. К гладиаторам присоединялись беглые рабы, даже свободные бедняки «с полей», т. е. разорённые крестьяне. Вскоре им удалось разбить небольшой отряд, присланный из Капуи, и захватить порядочное количество настоящего боевого оружия. Повстанцы с радостью заменили этим оружием гладиаторские доспехи, непригодные в серьёзном бою и служившие к тому же постоянным напоминанием о тяжёлом и унизительном прошлом. Это было тем более важно, что средства для пропитания воинам Спартака приходилось добывать набегами на ближайшие окрестности. Захватываемую при этом добычу делили поровну между всеми, что увеличивало славу их предводителя, и вскоре у Спартака собрался уже значительный отряд.
Бегство нескольких десятков гладиаторов, к тому же из провинциальной школы, не вызвало первоначально в Риме, занятом междоусобной борьбой, особенного беспокойства. Побеги рабов были обычным делом в рабовладельческом мире; рабовладельцы стремились их предупреждать, а беглецов вылавливать и подвергать наказанию, не допуская образования крупных «разбойничьих шаек»; но никто не мог уже при первом известии о бегстве «низких гладиаторов», предназначенных для арены, подумать, что это — начало восстания, ещё более грозного, чем мощные выступления сицилийских рабов, случившиеся дважды за последние полстолетия.
В течение ряда месяцев против беглецов, укрепившихся на Везувии, не предпринималось никаких решительных военных действий.Силы повстанцев за это время значительно возросли. В их рядах окрепли дисциплина и воинский порядок, было налажено снабжение. В отличие от руководителей сицилийских восстаний Спартак не принял царского титула; рабы не стремились в этот период к созданию своего государства в Италии; большинство их мечтало о возвращении на родину. Но для этого нужно было думать о распространении восстания, о вовлечении в него всё новых участников, о продвижении к границам страны, которую вчерашние гладиаторы и беглые рабы рассматривали как одну огромную тюрьму. Только там, за Альпами, можно было вздохнуть свободно. Только оттуда шли пути к давно оставленным домам и семьям: на восток — к берегам Дуная и во Фракию, на запад — в Галлию.
Вылазки восставших из лагеря на Везувии становились всё более опасными для Рима, число участников движения росло, слухи о восстании волновали рабов по всей Италии, усиливали недовольство свободных. Римский сенат решил, наконец, уничтожить опасный очаг мятежа. Против «беглых гладиаторов» был отправлен с трёхтысячным отрядом бывший претор Гай Клодий.
7
Дата начала спартаковского восстания вызывает сомнения, и многие учёные относят бегство гладиаторов и первые шаги восстания к следующему, 73 г. до н. э.