Diximus. На ряде наглядных примеров мы проследили рост трудного литературного кризиса.
Существует масса различных форм, в которые отливается новейший литературный идеализм. Под знамя идеалистической реакции становятся равно как люди, нуждающиеся в «прикрытии» при бегстве от действительности, исполненной «в их глазах» трагизмом «эмпирической безысходности», так и люди, заинтересованные в том, чтобы отвлечь внимание от некоторых сторон действительности… Мы не говорим об «идеалистах» второго типа. Было бы, конечно, поучительно раскрыть секреты их «потусторонней» точки зрения и показать, с кем приходится иногда вступать в союз лицам, считающим себя прогрессивно настроенными. Но это не входило в нашу задачу. Объектом нашего исследования служило исключительно новое художество, как идеология известной части интеллигенции, части, не примыкающей заведомо «к центру» и «правой».
Не входило также в нашу задачу заниматься характеристикой патологических форм современного художества. Лишь мимоходом, в главе о Леониде Андрееве, мы упомянули о декадентстве, как своеобразном выражении идеализма. Наша цель была – определить общую социологическую подпочву, на которой выросли цветы нового искусства, «новой эстетики», и дать общую социологическую оценку «новейшей литературной смены». И мы выбрали для нашего анализа произведения писателей, признанных наиболее яркими представителями «новейшего художества»: именно в их произведениях заключается наиболее ценный, наиболее надежный материал, могущий служить лучшим комментарием к процессу совершающейся литературной эволюции. И этого материала вполне достаточно для выполнения поставленной нами задачи.
Не будем здесь, заключая нашу статью, повторять оценок различных этапов литературной смены. Der langeri Rede kurzer Sinn. Ограничимся повторением основных выводов:
1. Новейшая литературная смена есть переход от традиций искусства, завещанных «мыслящими реалистами», к индивидуалистическому искусству – искусству-игре и культу «возвышающих обманов».
2. Оно вызвано сужением социального кругозора некоторых ячеек интеллигентного общества.
3. Для обанкротившихся интеллигентских «ячеек» культ искусства-игры и культ «возвышающих обманов» имеет ценность – как средство помогающее примиряться с эмпирической безысходностью, – как своего рода приспособление в борьбе за существование.
4. В отношении преемственности литературных видов (genres) «новое» искусство является воскрешением artis poeticae «феодальной старины»: общественные группы, оказавшиеся «несостоятельными» теряют способность к культурному творчеству и делают заем на стороне.
Источник: текст перепечатан из книги «Избранные литературно-критические статьи» изд. Земля и фабрика. 1929 г. составитель В.Совсун. с.28–96.