— Аэролис! — Я стояла у подножия башни, которую он построил. При всем своем величии башня имела один вопиющий недостаток. Джинн не снабдил ее дверью. Казалось, что в это сооружение вообще нет входа.
Сссеракис рассмеялся, и раздался резкий звук, похожий на звон бьющегося стекла. Но ужас не издевался надо мной. За его смехом скрывалось уважение. Ты никогда ничему не научишься, Эскара. Таким существам, как Джинны, нужны такие наглые дураки, как ты.
— Не могу сказать, было ли это оскорблением или комплиментом.
Если ты не видишь комплимента, то, скорее всего, его никогда и не было. Я усмехнулась.
— Ты мне должен, Аэролис. Покажись. — Столько людей советовали мне быть осторожной. Хардт, Тамура, даже Иштар говорили, что я должна быть осторожной, когда дело касается Джиннов. Пошло оно все! Осторожные занимают свое место — они стоят в самом конце очереди, ожидая любой подачки, какую только смогут получить. Ранд и Джинны привыкли к предостережениям с нашей стороны. Но Сссеракис был прав: что им действительно было нужно, так это решительные пинки по их чертовым задницам.
Неподалеку вспыхнул огонь, маленькие язычки пламени с каждой минутой становились все больше и жарче. Они начали кружиться, образуя крутящийся вихрь. На мгновение — и, на самом деле, не на одно — мне показалось, что Вейнфолд освободился. Я думала, что Джинн каким-то образом сбежал из своей тюрьмы внутри короны и пришел за мной. Его угроза вспомнить обо мне показалась мне серьезной, когда я подумала об этом. Моя тень заколебалась подо мной, когда Сссеракис приготовился защищать нас обоих. Ужас усиливался с каждым днем. Более того, с тех пор как я приняла его как часть своей тени, манипулировать его энергией стало легче. Мы практиковались, когда были одни, и это уже не так быстро истощало энергию ужаса.
— Я рассказал тебе о...
— Ты мне должен! — Я оборвала Джинна на полуслове. Я знал, что он скажет — упрекнет меня за то, что я осмелилась его призвать. Аэролис мог обрушивать на меня только бессильные угрозы, и мы оба это знали. Джинн будет терпеть мою наглость до тех пор, пока я буду ему полезна, а я уже не раз доказала свою полезность. Кроме того, я не лгала. Джинн был передо мной в долгу, и я не собиралась оставлять этот долг неоплаченным, учитывая цену.
— Я решаю, когда платить по своим долгам, землянин. Не ты. — Огонь был жарким, но у меня в животе был источник пиромантии, и жар не достигал моей кожи.
— Нет! — Я прошипела это слово и шагнула ближе к огню. Это было неудобно, но, с другой стороны, комфорт всегда был мне чужд. Я не знала, на чем сфокусировать свой взгляд, у Джинна не было лица, поэтому я просто смотрела в огонь, сверкая ледяными голубыми глазами. Не так много людей выдерживает мой пристальный взгляд, но Аэролис не так чтобы человек. — Я не буду сидеть сложа руки и ждать. Ты бессмертен, Аэролис. Для тебя моя жизнь пролетит в мгновение ока.
Пламя какое-то время кружило передо мной, Джинн ничего не говорил. Я не отступила. Я не отступаю. Искусство блефа сводится к тому, чтобы разыграть свою комбинацию и полностью отдаться ей. Ты должна заставить своего противника поверить в твою ложь, и лучший способ сделать это — поверить в нее самой. Я сказала себе, что Аэролис не причинит мне вреда, что Джинн выполнит условия сделки. Я почти поверила в это сама. Думаю, я бы полностью поверила, если бы не бессловесный страх Сссеракиса в глубине моего сознания.
— Я обещал тебе Источники, — наконец сказал Аэролис. — Бери столько, сколько пожелаешь. Целое состояние в трупах моих братьев и сестер.
— Мне нужны только два. Некромантии и демономантии. Все остальные для меня бесполезны. — Меня не волновала денежная ценность Источников. Меня волновала заключенная в них сила. Хранители Источников не могут использовать два Источника одного типа. Ну, это не совсем точно. Они могут, но не должны. Они действительно, блядь, не должны. Отторжение ускоряется, минуты вместо часов или даже дней, и задержка может быть катастрофической. На южной оконечности Иши бушует адское пламя, которое отказывается гаснуть из-за Хранителя Источников, внутри которого находились два Источника пиромантии; результат горит уже более двухсот лет.