Девушки доехали до Сарыобы, раскопки проводились не очень далеко от этого населенного пункта, в разных местах. Они свернули на дорогу, ведущую к Олтану, – градоначальник этого городка и писал жалобы. Они ехали километров пятнадцать, оказались внутри городка. Докатили до городской администрации. Вылезли из джипа и направились внутрь. Градоначальник оказался в своем кабинете. Выглядел он как раз так, как на фотографии.
Автоматы были у девушек в руках с того момента, как они зашли в здание. Грейс прицелилась в грудь градоначальнику.
– Руки вверх! – приказала она ему.
Он встал и поднял руки вверх.
Кимберли тоже прицелилась в градоначальника. Грейс показала ему стволом автомата, чтобы он отошел к стене. Отправитель жалоб перешел туда, куда ему было показано.
Грейс подошла к нему. Изобразила движениями ствола автомата, что он может опустить руки, что он и сделал.
– Раскопки в районе Сарыобы – не трогать! Не трогать! – говорила Грейс фразы по разговорнику турецкого языка, который ей пришлось понемногу учить, так как начальство сказало, что надо изучать этот разговорник. – Раскопки в районе Сарыобы – не трогать! Наши владения. Не трогать, не заходить! Не трогать, не заходить!
Градоначальник начал отвечать, она поняла только «да», «хорошо», что-то наподобие «не будем заходить», «не будем трогать» и тому подобное.
Распространитель жалоб стоял с открытым ртом. Грейс прицелилась ему из автомата в рот. Дуло находилось в нескольких сантиметрах от рта. Она сказала:
– Эй! Эй! Закрой рот, а не то пуля влетит! – эта фраза тоже была сказана по-турецки, она отсутствовала в разговорнике, девушка выучила ее после одного из занятий по турецкому языку.
Градоначальник тут же закрыл рот. Девушки договорили с ним, объяснив самыми простыми фразами, что трогать раскопки не нужно. Затем покинули кабинет и направились к машине. Они поехали обратно к командиру. Если бы их вдруг остановили, то с полицейскими они бы общались на своем родном английском языке. Турецкие полицейские его почти всегда не знали. Но нынешнее положение сторонников восточных иллюминатов позволяло им ездить по ближайшим районам с оружием неограниченно.
Выслушав, что произошло, командир попросил зайти через два часа. Грейс и Кимберли зашли. Командир разъяснил, что с владельцем склада тоже поговорили, у него дома. Объяснил, что угроза раскопкам устранена. Потом сказал девушкам, что они могут идти. Грейс решила, что, наверное, фанатика посещали те пятеро, которых перед отъездом к градоначальнику они с Кимберли видели у автостоянки.
***
Рота обосновалась в джунглях, на небольшой базе, рядом с которой находились участки сухой земли. Далее, на все четыре стороны, можно было найти реки и болота, а здесь имелось сухое место, в котором расположились казармы и стрельбища.
На этом месте уже проводились учебные стрельбы.
Емельян Канатов радовался, что наконец-то закончились сегодняшние тренировки, сейчас он направлялся в казарму отдохнуть. А вечером он встретится с Инессой. Эта красивая девушка была посвященной высокой степени, а здесь работала в мастерской, где изготовлялись бронебойные патроны – экспериментальные, производство было малосерийным.
Емельян сказал Инессе, что хорошо, если парень целует женщине ноги и обувь на ее ногах и получает от нее пинки в промежность. Намекнул, что замечательно, если займется с ней этим. Она в ответ на намеки предложила встретиться.
Встреча состоялась вечером, в небольшом домике, где обычно принимали начальство, инспектировавшее базу. Инесса занимала достаточное положение в иерархии ордена, чтобы распоряжаться домиком, если ей было надо.
Просторная комнатка, куда девушка его отвела, освещалась яркой лампочкой, над которой нависал жестяной абажур. У окна стоял длинный стол, имелся шкаф, у стены стояли два кресла с деревянными необитыми подлокотниками. Пол тут был обит желтым линолеумом, стены и потолок были покрыты досками, когда-то пропитанными олифой, а теперь заметно помутневшими и ставшими коричневыми, скорее темного цвета, чем светлого, и с небольшим серым оттенком.