Июль 1906
ПРЕДИСЛОВИЕ КО ВТОРОМУ ИЗДАНИЮ
При подготовке этого второго издания восемь лекций, составляющие основную часть этой книги, почти не были изменены, и, если не считать главы о Сирии, к ним были сделаны лишь незначительные добавления. Последних вполне могло получиться гораздо больше, однако я не хотел, чтобы эти лекции превратились в научные диссертации, а мысли, которые в подобном изложении являются самым важным, потонули в обилии фактов. Таким образом, в целом я ограничился тем, чтобы устранить из текста некоторые ошибки, которых не учла или породила корректура.
Примечания же, напротив, были основательно пересмотрены; я постарался учесть в них предложения и замечания, полученные мной от любезных читателей, указать новые публикации и использовать результаты моих собственных исследований. Индекс облегчит читателю поиск затронутых в очерках предметов.
Здесь я должен в очередной раз поблагодарить моего друга Шарля Мишеля, взявшего на себя утомительный труд снова прочитать эту книгу в гранках, за его скрупулезное внимание и мудрость, которые уберегли меня от многочисленных промахов.
Февраль 1909
ВОСТОЧНЫЕ РЕЛИГИИ В РИМСКОМ ЯЗЫЧЕСТВЕ
Глава I
РИМ И ВОСТОК — ИСТОЧНИКИ
Нам нравится считать себя наследниками Рима, и мы с легкостью убеждаем себя в том, что латинский гений, вобрав в себя греческий дух, осуществлял в античном мире интеллектуальную и нравственную гегемонию, сравнимую с той, какая впоследствии перешла к Европе, и навсегда наложил глубокий отпечаток на культуру всех народов, подпавших под власть цезарей. Полностью отрешиться от этого трудно, да и отказаться от аристократических замашек нелегко. Нам тяжело поверить, что Восток не всегда довольствовался более или менее зависимым положением, от которого он сегодня медленно оправляется, и мы с готовностью приписываем древним жителям Смирны, Берита и Александрии те же недостатки, которые мы наблюдаем у нынешних левантинцев. Рост влияния Востока на фоне упадка Империи часто расценивается как пагубное явление, симптом медленного разложения античного мира. Даже сам Ренан, по-видимому, не вполне дистанцировался от этого старого предрассудка, когда написал об этом следующие слова{1}: «Более старая и обветшавшая цивилизация неизбежно заражала своим гниением более молодую».
Но если рассматривать реальные факты, сохраняя хладнокровие и не поддаваясь оптическому обману, поддаваясь которому мы воспринимаем непосредственно окружающие нас предметы в увеличенном виде, вырабатывается совершенно иное убеждение. На Востоке Рим, безусловно, обрел точку опоры для своего военного могущества: на Дунае и Рейне всегда размещались более крупные, более доблестные и более дисциплинированные легионы, чем на Евфрате и Ниле. Но даже до того, как Константин перенес на Восток центр политической власти, индустрии и богатства, в основном именно там, причем как раз в областях со «старой цивилизацией», проявляется техническое мастерство, художественная плодовитость, мудрость и, наконец, наука.
В то время как Греция, обедневшая, униженная, истощенная, влачила жалкое существование, Италия обезлюдела и была не в состоянии себя прокормить, а другие провинции Европы едва успели выйти из состояния варварства, Малая Азия, Египет и Сирия давали огромные урожаи, которые обеспечивали им мир с римлянами. Их промышленные города продолжали и развивали все традиции, создавшие их былое величие. Экономическая активность этих важных стран-производителей и экспортеров соотносилась и с более интенсивной интеллектуальной жизнью. Они преуспевали во всех профессиях, кроме воинской, и их превосходство бросалось в глаза даже недружелюбно настроенным римлянам. Мираж восточной империи будоражил воображение этих верховных хозяев мира. Похоже, именно этой мыслью руководствовался диктатор Гай Юлий Цезарь; триумвир Антоний попытался ее реализовать, а Нерон подумывал снова перенести свою столицу в Александрию. Волею судеб, Рим, опиравшийся на силу своих армий и созданную им правовую систему, подпал под моральное влияние более развитых народов, даже при том, что долгое время сохранял свой политический авторитет. С этой точки зрения в общих чертах история империи в течение трех первых столетий нашей эры характеризуется как «мирное вторжение» Востока на Запад{2}.