Меня там не будет. Директивой Ставки, я назначен командиром спецгруппы, в составе уже названного особого батальона, и всех приданных, из наземных частей. То есть, главноответственным за все, что пойдет не так — после выброски. До того — надо мной еще временный штаб операции, с включением офицеров от ВДВ, АДД, ВВС фронта. Этим штабом разрабатывается план, который должен быть утверждён командованием ВДВ и штабом 1–го Дальневосточного фронта. Где четко определены все моменты взаимодействия десанта с авиацией и войсками фронта — включая наличие передовых авиационных наводчиков, выделение эскадрильи самолетов — ретрансляторов для радиосвязи штаба спецгруппы с командованием фронта (они же выполняют функции РЭБ — глушат все передачи на "японских" частотах), формирование оперативной группы от командования Девятой Воздушной армией, должной обеспечить нам выброс, прикрытие и поддержку — под контролем начальника штаба ВВС РККА.
В плане должны содержаться подробные указания по месту базирования и сосредоточения спецгруппы, по её маскировке от авиации и разведки противника, должно быть названо время начала десантирования, даны подробные планы и схемы организации противовоздушной обороны района десантирования и разъяснения по непосредственной авиационной поддержке. К плану воздушно-десантной операции должна быть приложена плановая таблица десантирования, подписанная командующим ВДВ и начальником штаба фронта — а разработанная командиром и штабом спецгруппы, совместно с командиром транспортной авиагруппы, с утверждением их командующим ВДВ. И окончательно разработанный план должен утвердить представитель Ставки ВГК — если у него не будет замечаний.
Такая вот военная бюрократия с кучей бумаг — и я еще далеко не все сказал. Не сымпровизируешь "на коленке", или не понадеешься на крайняк на своего представителя в штабе, кто должен все разруливать. Слишком много сил и средств вовлечено, дислоцированных в сотнях километров друг от друга — и все должно отработать синхронно, как часы! С минимальным "ефрейторским зазором" — предусмотреть, что когда командир спецгруппы объявит личному составу приказ на десантирование и боевые действия, у командиров подразделений должно быть время для доведения задачи подчиненным, для уточнения вопросов взаимодействия внутри воздушного десанта и с авиационной поддержкой, для окончательного уточнения плана боя после приземления. А ведь я даже еще не подполковник — ой, что дальше будет?!
Два дня на взводе. И вот, наконец — "сегодня в Москве будет сделано заявление". Как и в нашей истории — с учетом разницы между московским и токийским временем, так что у самураев останется всего один час, правительству информация уйти успеет, а вот директивы в войска, уже нет! Мы начинаем — ну, с богом, мужики! Проиграть не имеем права!
Настроение личного состава? Сложный вопрос. Нет уже надрыва, "умрем за Родину, за Сталина" — все уже успели привыкнуть, что то, на чем в сорок первом умывались кровью, в сорок четвертом решали походя, не сильно отвлекаясь от выполнения основной поставленной задачи. Устали уже все за три года, хватит уже подвигов и славы на всю оставшуюся жизнь. Домой хочется — но надо, не уживемся мы на этой земле рядом с фашистами, хоть немецкими, хоть японскими — вот политработники и стараются! Кстати, к ним отношение в этой истории более уважительное — тут с сорок третьего принято, что в ротные политруки назначают не присланных мальчиков из училища, а наиболее сознательных из сержантов, краткосрочные курсы в тылу, и офицерские кубари (напомню, что тут на полевой форме, под разгрузку или бронекирасу, оставлены петлицы, а не погоны). И по крайней мере, в низовом звене, гниль среди политсостава встречается не в пример реже. А уж накачка, какие японцы сволочи и агрессоры, велась в войсках со страшной силой — даже придумывать было не надо, очень помогали встречи с теми, кто тут на границе стояли в сорок первом — сорок втором. Так что общая уверенность была — что справиться должны. Даже Док, узнав наконец, что предстоит сделать, сказал:
— А я еще с двадцатых, как на холере был, на каждый год жизни смотрю, как на последний. И знаете, даже красочнее так стало, интереснее жить. Но вот не берет меня смертушка — хотя по статистике, у врача — эпидемиолога вероятность погибнуть такая же, как у солдата на войне.
Такой вот штатский человек. А я, со всем своим послужным списком и личным кладбищем, откровенно чувствую мандраж! Поскольку бацилла, она невидимая — вот подцепишь заразу, и загнешься в таких мучениях, что легче застрелиться! Тем более что слышал, в этом времени еще полностью убойной вакцины от чумы нет — если в легочной форме, или бактерии в рану попадут, то покойник однозначно. Или успели уже информацию из будущего обработать — что-то нам уже вкололи, для иммунитета, но проверять эффективность совершенно не хочется!