— Ты что, сукин сын, не видишь — это мадам Рикс?
— А на ней не написано, какая она такая мадам, — не без некоторой наглости отвечал тот.
Полицейский сдержанным и уверенным голосом произнес:
— Пр-ра-пу-стить!
— Слушаюсь! — немедленно ответил доброволец.
Полицейский, все еще глядя в глаза Милову, едва уловимо качнул головой, чуть заметно приподнял плечи, Милов же не то чтобы кивнул, но сделал какой-то неуловимый намек на такое движение. После этот он, поддерживая Еву, повел ее наверх. Гектор замыкал шествие.
— Сейчас, — сказала она и стала рыться в сумочке. Потом подняла глаза на Милова. — Наверное, вытащили с кошельком… Господи, я устала, устала, не могу больше… — и заплакала.
Милов смерил взглядом дверь — она была даже на вид массивной, не из тех, какие вышибают плечом или ногой с разбега.
— Ничего, — сказал Милов, — не волнуйтесь, Ева, милая: сейчас все уладим.
Он перегнулся через перила.
— Капитан, — крикнул он вниз, — поднимитесь, пожалуйста, нужна ваша помощь.
Человек в полицейском мундире поднялся по ступенькам.
— Мадам потеряла ключ, — объяснил Милов, — дайте возможность попасть в квартиру.
— Но, господин по…
Милов прервал мгновенно:
— Это моя личная просьба.
Полицейский, не колеблясь более, вынул из кармана черную коробочку с кнопками, повозился с полминуты, открыл дверь — за ней оказалась другая, она тоже отняла несколько секунд.
— Прошу, — сказал он и отступил в сторону.
Ева вошла, за ней Гектор, Милов задержался на мгновение.
— Что тут? — спросил он капитана полиции. — Что-то еще можно сделать?.
Полицейский покачал головой:
— Мы зашли в тупик, сейчас все порвано, обстановка неясная — пока стараемся уцелеть.
— Желаю, — кратко попрощался Милов, потому что изнутри уже звала Ева:
— Дан, ну где же вы там!
Он вошел, закрыл за собой обе двери.
— На засовы, пожалуйста, — попросила Ева, — вся механика ведь не действует.
Гектор задвинул засовы. Вслед за хозяйкой они вошли в обширную комнату, где она не села, а просто рухнула на широченный диван.
— Сядем, передохнем, — сказал Гектор, — тут мы в безопасности.
Милов кивнул: он знал это лучше Гектора, однако говорить об этом счел излишним: это было только его делом, и еще нескольких человек в этой стране (и капитана полиции или бывшего капитана, черт его теперь знал) — и ничьим больше.
— Понимаю, — сказал он, — раз тут живет Рикс, то и охрана выставлена, не так ли?
— Если бы только Рикс! — усмехнулся Гектор. — Там, на втором этаже, где они стоят — сам Мещерски.
— Ах, да, Мещерски, — сказал Милов с понимающим видом. — Ну конечно, как же я сразу не подумал! Кстати, а кто такой этот Мещерски?
Тут они оба расхохотались.
— Нет, Дан, в покер с вами я не сяду, — сказал, посмеявшись, Гектор. — Я, было, и вправду поверил, что вы в курсе всех дел. Мещерски — это тот, кто выступал на площади вслед за Растабеллом. Глава добровольческого движения, председатель партии борьбы за жизнь, и так далее.
— Высоко залез, — сказал Милов. — Судя по фамилии, он мой соотчич? Из эмигрантов, что ли?
— Нет, не думаю, чтобы он был русским — возможно, кто-то из предков, но вообще-то он свой род ведет, по слухам, от каких-то греков или из тех краев, во всяком случае.
— Интересно, — проговорил задумчиво Милов. — Деятель культуры и глава штурмовиков — в одной упряжке?..
— Ну, это до поры до времени, — уверенно молвил Гектор, — Растабелла они сразу же, как только утвердятся у власти, ну, не то чтобы выкинут, но сделают из него — как это у вас, русских, называется — образец…
— Образ, — поправил Милов, — икону, вы это имели в виду?
— Вот-вот, и будут ему поклоняться, но делать-то станут по-своему.
— Ясно, — сказал Милов и встал. — Ева, — позвал он осторожно: женщина лежала с закрытыми глазами и отозвалась лишь на повторное обращение. — Вам что-нибудь нужно?
— Спасибо, Дан, ничего, я просто полежу, только, если можно, снимите с меня ваши туфли — я вам очень благодарна за них, но теперь я уже дома.
Милов осторожно снял с нее обувь.
— Ева, с ногами нужно что-то сделать. Где тут поблизости живет врач?.
— Не надо врача, в ванной откройте аптечку, там есть такая коричневая туба с мазью — это все, что нужно.
Милов не сразу (жилище было обширным) нашел ванную, принес требуемое, выдавил мазь на пальцы, осторожно начал втирать.
— Как приятно, — тихо проговорила Ева, — еще, пожалуйста… и вторую тоже…