На полке, будто специально кем-то разложенные в рядок, лежат, заманивая аппетитными корочками и запахом бумажных страниц, пухлые книжки. Берёшь, не глядя особо, что приглянулось по обложке и названию, а открываешь только дома.
Книжек пять и все, как на подбор, о войне, жизни в послевоенные годы, великой депрессии и о 90-х в России.
Может, предупреждает о начале нового сезона?
И будь у тебя хоть твердая пятерка по сопромату, начертательной геометрии и высшей математике – все твои планы рухнут, подорвавшись ещё где-то в районе фундамента. Вместе со стабильным эмоциональным состоянием и психическим здоровьем. Потому что вот именно такой поворот сюжета показался ему интереснее, динамичнее и зрителя зацепит.
И вот стоишь ты посреди руин дома со светлым стенами, на который не дали ипотеку, вокруг летают обугленные кусочки бумаги, на которой были расписаны ближайшие проекты, где-то там, очень вдалеке, шумит мифическое несбывшееся море, а по лицу медленно стекают кремовые розы одинокого деньрожденского пирога. А ты стоишь и улыбаешься. Ведь тортик в лицо – это всегда весело.
Счастье
Вот бывает, ложишься вечером спать и думаешь, как хорошо, что этот день подошел к концу. Вот завтра утром встану и как начну быть счастливой!
А утром просыпаешься, за окном солнышко светит, птички о чем-то там своем птичьем чирикают, а ты лежишь на кровати, смотришь в окно и думаешь отчего-то не о том, как прекрасен этот мир, а о том, какие у тебя окна грязные. Медленно переводишь взгляд на книжную полку, по которой опять как будто уже ни одну неделю не проходилась рука человека и вдруг резко понимаешь: с какой бы ты ноги ни встала сегодня, все равно обе будут левые.
Бредешь на кухню, взбираешься с ногами на стул и тоскливо поглядываешь на немытые с вечера чашки в раковине. Две засохшие печеньки на столе тоже давят на совесть. До счастья ли тут? Идешь искать утешения у холодильника, но находишь там только полпакета прокисшего молока, огурец и несколько банок прошлогоднего варенья. А прямо посередине пустой полки гордо стоят три бокала с розовой инопланетной субстанцией. Очередной кулинарный эксперимент, на который ушли все имеющиеся в доме продукты, уже неделю притягивал голодные взгляды, но после первой ложки почему-то и кушать больше никому не хочется. Определенно надо будет запатентовать рецепт.
Вот бывают всё-таки такие дни, когда не задалось абсолютно все. Выйдя на улицу, решаешь утопить плохое настроение на дне кофейного стаканчика. И после первого глотка даже кажется, что получилось: ну и пусть хозяюшка из тебя никудышная, зато пальто вон какое элегантное, и шарфик так замечательно подобран… Как тут же предательский кофе добавляет оттенков на этом самом и без того пёстром шарфике.
Быть счастливым сегодня модно. Можно академию счастья закончить, а можно и скромно пройти тренинг у белозубо-счастливого коуча. Обещают научить вдыхать кислород, выдыхать позитив, радоваться укусу крокодила и видеть только хорошее даже в финальном сезоне Игры престолов.
Только один вопрос. Как у них это получается? Неужели существуют люди, у которых никогда не копится грязная посуда, не рвутся колготки в самый неподходящий момент, не льется кофе мимо рта, в холодильнике мыши не совершают суицид, а в кошельке всегда достаточно денег на билет на Мальдивы и новое платье?
Серьезно было подумываешь приобрести абонемент в такую академию, но баланс на карте виновато напоминает, что может выделить на твое счастье лишь сумму, равную стоимости шоколадки. Ну а что, может в этом и есть маленькое счастье, тем более как раз и полстаканчика кофе ещё осталось.
Вдохновение
В полумраке накуренного бара за самым дальним столиком сидела пожилая дама. Хотя про таких принято говорить пожилая исключительно из вежливости. Дама же была откровенно старой. Ее элегантный костюм вступал в приятный контраст с яркими туфлями, а на пальце поблескивало дорогим камнем потемневшее от времени кольцо.
Перед ней в серебряном ведерке стояла едва початая бутылка ледяного шампанского. Выпив один бокал, она повернулась к сидящему за соседним столиком молодому человеку:
"Недурно поет", – заметила дама, указав на девушку в ярко-рубиновом платье, которая с небольшой сцены что-то пела, усердно подражая Элле Фитцджеральд.
Даму потянуло на разговор.
"Знаете, цвет ее платья напомнил мне Вагнера. Он, бывало, когда сочинял – раскладывал по всему дому яркие кусочки шелка, трогал их и снова садился за работу. И почему-то считал, что красный мой любимый цвет…".