И все юноши, мужчины и старики выкопали себе могилы и вечером легли в них, как им через Мойше-рабейну повелел Господь. И когда на следующее утро взошло солнце, две трети остались лежать в своих могилах, и лишь одна треть поднялась из могил, и Мойше-рабейну сказал: „Таково было слово Господне: малодушные и трусливые, маловерные и боязливые останутся лежать в своих могилах, а сильные и отважные, смелые и бесстрашные, мужественные и верящие в Меня проснутся обновленными и исполненными новой силы и вступят в обетованную землю Ханаанскую“».
Усталым человеком был наш учитель Шимшеле Мильницер, а ученики его все как один были бедны. У него самого дома были семеро по лавкам, и он целыми днями бегал по городу, одалживая у соседей то одно, то другое. У нас он всегда брал хлеб — в качестве платы за обучение, но никаких расчетов никто не производил, так как отец считал, что нет более богоугодной сделки, чем обмен хлебом и Торой, а судя по тому, сколько хлеба получил от нас учитель, мы и сами уже должны были стать если не учителями, то, по крайней мере, очень умными людьми.
Иногда мы устраивали себе маленький праздник. В хедере нас было пятнадцать-двадцать детей, и каждый приносил что мог — один или два крейцера. Мы покупали белый хлеб, селедку, сливовый мусс, мед и немного водки для ребе. Мы сидели с ним за столом, и он обращался с нами как со взрослыми, как с равными, а бывало, что мы покупали немного больше водки, чем обычно, и тогда наш учитель становился разговорчивым и объяснял нам, почему он никогда не поднимет руку на ученика, как это делают другие учителя. Он говорил, что всегда вспоминает Мойше-рабейну и Йешуа — величайшего учителя и величайшего ученика со времен сотворения мира. Ну а после третьего стаканчика на лице его впервые появлялась веселая улыбка, и он начинал рассказывать: «Вообще-то, это история произошла между Отцом Небесным, Мойше-рабейну и Йешуа. Однажды Господь позвал Мойше-рабейну на гору Нево и сказал ему, смущаясь: „Вот что, друг мой, ты уже довольно намучился со своим народом. Думаю, тебе пора уже наконец отдохнуть и прийти ко мне на небо. Как думаешь, сын мой?“ Мойше-рабейну посмотрел на Него удивленно и ответил: „Нет, пожалуйста, не сейчас. Сперва я должен привести их в Землю обетованную. Потом — с удовольствием. А сейчас прости, Господи, я очень спешу“. И ушел.
Через некоторое время Господь снова позвал его и сказал: „Знаешь, Мойше, на небесах так скучно. Мои ангелы уже давно репетируют в своем оркестре духовых и струнных инструментов и хотят праздника. Они все время спрашивают меня, когда же они наконец смогут устроить тебе торжественный прием. Ты же знаешь, сын мой, как мы все тебя любим“.
„Да-да, — отвечал Мойше-рабейну, — я знаю, Отец, знаю, но посуди сам: что бы ты сказал, если бы посреди шести дней творения кто-нибудь вдруг оторвал тебя от работы? Ты лучше других знаешь, что работа, раз уж ты ее начал, должна быть доведена до конца. Прости, о Господи, но я надеюсь, что Твои небеса и ангелы никуда от меня не уйдут. Ну и во-вторых, я постараюсь, с Твоей помощью, закончить все поскорее и тогда с удовольствием приму Твое приглашение в вечность“. И он снова ушел.
Через некоторое время Господь снова позвал Мойше-рабейну, и тот уже с порога заговорил сам: „Отец мой, я знаю, что ангелы скучают и хотят праздника и что меня ждет золотой трон, или там было что-то другое? Но я уже почти закончил свою работу, почти дошел до Ханаана. В чем дело? Отец, говори со мной, пожалуйста, без обиняков, откровенно. Сегодня я ужасно спешу“. И Господь в его извечной доброте и спокойствии улыбнулся и сказал: „Мойше, откровенность за откровенность. Ты знаешь, что я был с тобой, с тобой сейчас и буду с тобой всегда, но и мне приходится придерживаться определенных закономерностей. Скажу тебе совсем откровенно. Посмотри, у тебя есть ученик, Йешуа, и он уже сорок лет сидит на своей скамеечке и слушает тебя, во всем тебе подчиняется и все для тебя делает. У него самого уже длинная борода с проседью, а он все ждет и ждет. И я уже должен сделать твоего ученика Йешуа учителем и правителем твоего народа. Теперь ты все знаешь, сын мой“. Мойше-рабейну поднял глаза на Господа и спросил: „Это все? Почему ты мне сразу не сказал? Назначай его учителем и правителем, а мне позволь сидеть на его скамеечке и смотреть, просто смотреть издалека, какие плоды принесет моя работа“. И Господь сказал: „Хорошо, Мойше, сын мой, в этой просьбе я тебе не могу отказать. Иди, а я всегда буду хранить и защищать тебя“.
И когда Мойше-рабейну вернулся, с неба прогремел гром и засверкали молнии. Его ученик Йешуа встал со своей скамеечки, зная, что это Господь зовет его к себе, и пошел на гору Нево, и Господь говорил с ним, а народ благоговейно ждал его возвращения. Вернувшись, он прямиком направился в святилище, и все видели сияние вокруг его головы и знали, что это потому, что его сегодня поцеловал Господь. А перед святилищем Мойше-рабейну схватил Йешуа за руку и спросил: „Слушай, Йешуа, что Он тебе сказал?“ Но Йешуа высвободил руку, повернулся в сторону святилища, чтобы продолжить свой путь, и на ходу бросил через плечо: „А ты мне когда-нибудь рассказывал, что Он тебе говорил?“ Мойше-рабейну так и остался стоять, а Йешуа вошел в святилище, и весь народ вместе с ним.