Тьма поглотила их с головой.
— Вот блин, — прошептал Кайл.
— Авария. — Бен несколько раз моргнул, но его глаза еще не привыкли к темноте. Парнишка видел лишь черно-серые полоски теней. И все же Бен оставался на месте вовсе не из-за кромешной тьмы, а совсем из-за другого. Из-за явственного ощущения, что за ним наблюдают. Некая первобытная часть его разума чуяла, что хищник здесь, но если он останется в полной неподвижности, все обойдется.
Там наверху, в доме семьи Броуди, разбилось стекло, и матушка Кайла принялась надрывно кричать. Это был вовсе не гневный вопль. Нет, это был до смерти перепуганный визг сильной боли и мучительной истерики.
В темноте Бен Клоски, услышал, как Кайл прошептал всего одно слово.
— Мама?
Голос Кайла был еле слышен.
Вопль прекратился.
Окутанный мраком, слепой в крошечном помещении, Бен уже вовсю двигался, когда Кайл ринулся к двери. В результате столкновения Бен сел на задницу. Парнишка тут же попытался привстать, и его правая рука наткнулась на что-то острое. Бен зашипел от боли, а затем закряхтел, ощущая на себе ладони, локти и колени, пока Кайл, ведомый теперь безумной, бессознательной потребностью добраться до своей матушки, лихорадочно пытался через него перебраться.
Считанные секунды тому назад Бену ничего так не хотелось, как выбраться из проклятой кладовки. Но теперь он передумал.
— Не трепыхайся, — прошептал он Кайлу. Голос парнишки звучал надтреснуто от страха, глаза его горели от нахлынувших туда слез. Большой Бен прикусил губу.
— Мои… мои родители, — прошептал Кайл. В горле у него сжалось, и когда он продолжил, Бену показалось, что его друга кто-то душит. — Послушай, Бен… ведь это… ведь это была моя мама.
Бен с трудом сглотнул, и от жуткой сухости в горле ему почудилось, будто он сглотнул не слюну, и тертое стекло. Лицо парнишки отчаянно разгорелось, а все остальное тело, напротив, казалось чертовски холодным. Мрак был слишком густой. Если Бен хотя бы мог видеть лицо Кайла, возможно, ему бы удалось наладить контакт, объясниться. Но в самом его сердце звучало древнее эхо некоего первобытного ужаса. Сейчас Бен чувствовал себя совсем как первобытные люди, скрывающиеся в пещере от чего-то жестокого и холодного, что преследовало их по ночам.
— Бен?
— Тсс. — Он прижал ладонь ко рту Кайла и пригнулся поближе, всей своей тяжестью наваливаясь на друга. — Тсс. Ни звука. Ни звука, пока свет снова не загорится.
Они лежали во тьме, точно противозаконные любовники, страшащиеся обнаружения.
Лежали до тех пор, пока по маленькой дверце тесной кладовки чья-то рука не начала негромко поскребывать. Изнутри дома больше не доносилось никакого шума. Не было слышно ни того, как открывается дверь задней веранды, ни шагов вниз по лестнице. Только это поскребывание. Словно бы чьи-то ногти вяло царапали древесину. Кайл негромко захныкал. Кладовку заполнила вонь свежей мочи, и Бен подумал, что Кайл наплавил в штаны. Лишь затем парнишка ощутил влагу в собственных джинсах.
Октябрь, выпускной год…
На обратном пути к Парментер-роуд Уилл то и дело поглядывал в зеркало заднего вида, ошалелый от изумления, которое по-прежнему в нем оставалось, даже после всех событий последних нескольких дней. Ибо всякий раз, как Уилл смотрел в зеркало, он видел там самого себя, но на десятилетие моложе. Его волосы были слишком коротки, в глазах пылало удивление. Уилл видел свое подлинное отражение через все эти годы. Этот парнишка на заднем сиденье (Эшли сидела в середине, а Молодой Брайан — по другую сторону от нее) на поверхности казался великим скептиком, но Уилл слишком хорошо его знал. Просто потому, что он им был. Уилл знал, что под этим поверхностным сомнением лежит глубокая вера в истинность невозможного.
— Уилл! — рявкнул Брайан и быстро протянул руку, чтобы дернуть за руль.
Быстро ударив по тормозам и снова устремив взгляд вперед, на дорогу, Уилл еле-еле успел объехать припаркованный на улице автомобиль-универсал. Сердце бешено заколотилось у него в груди, решительно не оценивая иронии того, что Уилл только что мог вообще всех их случайно угробить. Теперь он уже не спускал глаз с дороги — по крайней мере какое-то время. Однако постепенно сначала мысли Уилла, а затем и его взгляд вновь стал притягивать тот парнишка на заднем сидении, Молодой Уилл, которому еще предстояло допустить столько ошибок, выучить столько уроков, бессмысленно разбазарить столько дней.
На лице у него сама собой появилась улыбка. Уилл не стал бы красть у самого себя эти ошибки, эти разбазаренные дни. Вообще не стал бы ни в чем самого себя обкрадывать. «Этот парнишка куда гибче и жизнерадостней его взрослой версии», — подумал Уилл. Эшли уже рассказала ему обо всем, что произошло (это откровение удалось вырвать только благодаря заклинанию забвения того, что он сделал), и выяснилось, что Молодой Уилл держит удар гораздо лучше своего старшего двойника.