Хеннинг отказался рубить деревья дальше, и Марта принялась выращивать сад.
Нелегко было вырастить хоть что-то на скудной песчаной почве. Одни растения не выдерживали морозов, другие погибали летом от жары. Когда из колодца уходила вода, Марта ведрами носила соленую из моря.
Шиповник чуть не засох — сначала было принялся и пустил побеги, но потом вдруг листочки облетели, и Марта его еле выходила.
Не удалось спасти орех и карликовую розу. Не выдержали морозов кусты пионов и клематисы, которые Марта посадила около туалета. Погибли малина и роскошная форзиция, которые росли у ворот, обвитых хмелем, и вдоль дорожки. Розовые бутоны и яблоневый цвет раз за разом поедали косули, поэтому Марте приходилось накрывать ветви сеткой.
Но Марта терпеливо высаживала, пропалывала, прореживала, подрезала листья, поливала, покупала новую рассаду и снова высаживала. Постепенно перед домом раскинулся дивный сад: звездная магнолия и лилия, шиповник и карликовая роза, форзиция и азалия, черная и красная смородина, крыжовник, малина, ежевика, арктическая малина и горная смородина…
Сад был ее гордостью.
И превратился в пустошь: рододендрон, райские кущи, пионы, сирень, сакура, звездная магнолия, привезенная из Голландии, — все полетело к черту.
Хеннинг пилил, рубил и сжигал дотла.
Он подошел к делу с присущей ему обстоятельностью: изводил каждое насаждение по отдельности, тщательно, одно за другим. Когда последний куст был сожжен, Хеннинг раскидал золу по земле и покончил с делом.
Он никогда и ни с кем об этом не говорил.
На месте сада теперь голая земля. Глинистая почва среди сосен. Она заросла бы крапивой и прочими сорняками, если бы не Хеннинг, который и тут остался верен себе: он кропотливо ухаживал за глиняным пустырем. Если кто-нибудь иногда начинает удивляться, Хеннинг бормочет в ответ, что это, мол, его земля и он что хочет с ней, то и делает.
Его земля — пустошь. Его дни — ожидание ночи. Ночи — ожидание дня. Глинистое ничто меж высоких сосен. Незаживающее поле боя, где каждый побег, каждая травинка, пытаясь вырваться на свет, погибает от беспощадной руки Хеннинга. Любой пробивающийся росток Хеннинг вырывает с корнем. С той же методичностью, с которой он по вечерам убирает на кухне, словно желая уничтожить следы своей жизни.
9.
Хокан протоколирует жизнь своей семьи. Он снимает всех на видео, фотографирует, сортирует, систематизирует и раскладывает материалы по папкам.
Вообще-то они никогда не смотрят фотографии. Хокан их просто каталогизирует.
«Рождество — 1990». «Рождество — 1991». «Рождество — 1992».
Семья за праздничным столом. Семья вокруг елки.
«Праздник раков — 1990». «Праздник раков — 1991».
Анна, Фредрик и Сара в забавных колпаках чокаются перед камерой.
Одни и те же фотографии. Одни и те же улыбки. Одно и то же злосчастное счастье.
Запротоколированное, систематизированное, каталогизированное.
Засвидетельствованное.
Хокан расставляет папки на полках в платяном шкафу. На папках красивые подписи.
«Плайя-дель-Инглес — 1987». «Египет — 1988». «Эланд — 1989».
«Ульф Лундель и Брюс Спрингстин».
«Награждение сборной по футболу в парке Роламбсхов».
Помолвка, свадьба, крестины, дни рождения.
Рождение Йеспера. Рождение Никласа.
Сморщенный новорожденный младенец лежит у Анны на животе.
Такой сохранится их жизнь.
Жизнь в полароидных цветах.
Вспышка освещает их и превращает в статуи.
В статуи с кроваво-красными, как у инопланетян, зрачками.
Одна фотография, другая, третья. Их жизнь запротоколирована, систематизирована и каталогизирована.
Засвидетельствована.
Она не канет в Лету.
Что-то да сохранится.
Например, призраки с красными светящимися глазами.
Хокан протоколирует без устали, чтобы наконец проступил тайный смысл.
Будто во всем этом можно разглядеть какой-то чертеж.
Хокан ищет ответ на вопрос, который не может сформулировать.
И продолжает пополнять свой склад.
Хокан хранит письма, использованные билеты и зонтики от коктейлей.
Копит доказательства того, что он действительно существует. Документирует и протоколирует, коллекционирует и архивирует.
Целая жизнь, запечатленная в полароидных снимках и видеокассетах, — чтобы сохранить то, что сохранить невозможно; чтобы удержать то, что удержать нельзя, — жизнь утекает сквозь пальцы, как песок, но Хокан продолжает собирать снимки и видеокассеты — чтобы найти хотя бы след сокровенной истины, которой, может быть, никогда и не было.