***
Я люблю путешествовать одна. Не только потому что я интроверт, и жизнь с ярко выраженным экстравертом, таким как Рыкся, меня выматывает, но и потому, что одиночный путешественник мобильнее. Маршрут можно перекраивать столько раз, сколько захочется, и никто, кроме собственного здравого смысла не скажет в конце концов: «Ну и какого хрена ты творишь?!»
Проснувшись в восьмом часу, я дождалась, пока не заработает рецепшен, расплатилась за проживание и, попрощавшись с владельцами, выбралась на улицу. Паспорт мне благополучно вернули, узнали, где я учусь в Парме и пожелали хорошего пути. Ждать двенадцати, чтоб продолжить путь по воде, я не стала. Вместо этого я, просканировав карты, решила пройтись пешком до следующей пристани ‒ путь занимал без малого десять километров, где-то полтора часа. Это решение нельзя назвать благоразумным или интересным, полтора часа я шла по проезжей части без выделенной пешеходной зоны, пропуская мимо себя велосипедистов и машины. В моменты, когда дорога оказывалась пуста, накатывало странное чувство, будто меня швырнули в видео-игру, в какой-нибудь Скайрим, где можно было просто заплатить извозчику, но вместо этого ты решил пропутешествовать из одного конца карты в другой, попутно открывая все разбойничьи засады и логова великанов.
Небо постепенно начинало проясняться. Солнечные лучи прореживали прохладу, которой тянуло от многочисленных водопадов, мимо меня неоново-светящимися стайками проносились группы велосипедистов, на ходу здоровавшихся и желавших хорошего дня. Я махала им в ответ, в то время, как мозг лениво воспринимал и генерировал информацию. Я совру, если скажу, что в Парме я не находила себе покоя и постоянно думала над какими-то извечными вопросами, но в то же время место, в котором живёшь долгое время, покрывается повседневностью, как паутиной, от которой тяжело избавиться: прогуливаясь по главной улице вспоминаешь, что надо бы купить средства для мытья посуды или обувь в ремонт сдать. От такого время от времени стоит уезжать. Поездка на Комо, несмотря на ноющую от тяжести рюкзака спину и ноги, которые я почти не чувствовала под конец, стала своего рода антивирусом для мыслей.
Вечером на второй день своего пребывания я планировала вернуться в Парму. Перед этим я хотела сделать круг по всему озеру ‒ оно состоит из двух рукавов, в основании одного лежит город Комо, в основании другого ‒ Лекко, куда я и направлялась. Около полудня я оказалась на пристани Леццено, где взяла паром до Беладжо ‒ одного из главных туристических и курортных городов на озере. Там была самая загруженая пристань, которую я только видела за время своего путешествия. Там я пообедала и, отстояв огромную очередь за билетами, узнала, что паромы в Лекко ходят только по воскресеньям.
‒ И что мне делать? ‒ вырвалось у меня.
‒ Ждите воскресенья, ‒ предложил паромщик. ‒ Погода хорошая, отелей много, много мест, которые стоит посмотреть. Вам понравится.
‒ А когда следующий паром до Комо? ‒ спросила я. Оставаться в Беладжо было, конечно, заманчиво, но не с моим бюджетом.
‒ Через два часа.
«Подойдёт», ‒ подумала я и купила билет на прямой паром до Комо. Два часа я прогуливалась по ботаническому саду в Беладжо, а когда вернулась, выяснилось, что паром, на который я купила билет ‒ прямой со всеми остановками. И всё бы ничего, что последний поезд до Пармы отправлялся из Милана в девять часов; путешествуя по озеру уже два дня, я не очень задумывалась о том, насколько оно на самом деле большое, но в моменты спешки, все расстояния предстают перед глазами в пугающе реалистичном масштабе. Путь на пароме занял почти три часа: первые полтора я нервничала, что не успею добраться до Милана, простраивала самые короткие маршруты от пристани до вокзала, а потом, видимо, нервы переутомились, и в голове заиграла привычная песня: «Как будто хуже не было!»
«И правда», ‒ подумала я. На пароме в этот раз поместилось человек триста, и всякий раз, когда судно проходило мимо какого-нибудь красивого городочка, вдоль борта выстраивалась очередь из желающих сделать фото на аватарку в Фейсбуке, и на нескольких языках доносилось: «Сфотографируй так, чтоб горы видно, и чтоб лицо нетолстое было» , «Ну тебя же просили!» и «Не моргай! ‒ Но ветер! ‒ Не моргай!». А на фоне всей этой суеты возвышались горы, пока ещё дремавшие под последними остатками снега на самых вершинах.