Тысячи поколений беззаветно трудились, преображая суровый лик планеты. Безжизненно розовый цвет постепенно уступал синеватому и белесому — цветам плодородия. Параллельно подвижническому труду шел прогресс, а вслед за ним, отставая, как и полагается, на две-три эпохи, двигались социальные перемены.
Мир и счастье крепли на далекой планете Гланда.
Руководимые мудрым правителем Золотистым Стафилококком, три миллиарда микробов трудолюбиво копошились на ее поверхности.
Аграрии боролись за урожай.
Пролетарии воздвигали все новые и новые фолликулы.
Гуманитарии собирали фольклор первых поселенцев.
Интеллектуалы точных наук решали одну космогоническую загадку за другой.
Они сделали ряд поразительных открытий: оказалось, что Гланда не является изолированным миром, а входит в грандиозную галактическую систему, и та в свою очередь тоже не одинока во Вселенной. Время от времени орбита Гланды пересекается с орбитами других галактических систем, и тогда происходит взаимодействие. Сигналами к началу такого взаимодействия служат опознавательные коды. По предложению ученых системы были названы по своим опознавательным кодам. Система, в которую входила Гланда, чаще всего отзывалась на код Опрокиднев. С системой Опрокиднев более или менее регулярно взаимодействовали системы Доктор, Шараруева, Курсовкин, Эдуард Фомич и некоторые другие. Отношения системы Опрокиднев с системой Шараруева были образцово добросердечными, с системой Курсовкин — покровительственными, с системой Эдуард Фомич они были противоречивы, но все они не представляли особого интереса. Самыми существенными и тревожными для жителей Гланды были периодические воздействия системы Доктор. Это была явно более могущественная, чем их родная, система, и к тому же чрезвычайно агрессивная. Под ее тлетворным влиянием система Опрокиднев вынуждена была причинять серьезнейшие неприятности своей собственной Гланде. Пока ученым не было известно о существовании системы Доктор, они воспринимали эти неприятности как стихийные бедствия и уповали на технический прогресс и лучшие времена. Однако заблуждения рассеялись, и теперь не оставалось места для иллюзий: под неуклонным воздействием системы Доктор система Опрокиднев пошла в отношении своей Гланды на геноцид!
Вот почему уже много ночей никто на планете не ложился спать. Три миллиарда микробов в напряженном ожидании просиживали до рассвета у приемников всепланетной телевизионной сети...
— Внимание, внимание. Прослушайте прогноз погоды. В связи с тем, что сегодня системе Опрокиднев вновь прописаны полоскания, на всех участках планеты ожидаются ливневые бури и грозы. Несоблюдение нашей системой предписанного ей системой Доктор режима не позволяет предсказать точное время бедствия. Будьте наготове круглые сутки.
Ночью Опрокиднев проснулся. Горлышко болело. Он с усилием сделал несколько глотательных движений. По планете Гланда прокатилась губительная волна землетрясений и наводнений.
Опрокиднев зевнул. На планете Гланда забрезжил рассвет. Не в силах уснуть, Опрокиднев закурил.
Миллионы микробов задирали головы и с тревогой разглядывали небо. По темному нёбу Опрокиднева шли дымные свинцовые тучи.
В сверхсекретном научном центре министерства обороны Гланды, в кабинете Главного Теоретика, сидели двое: хозяин кабинета и правитель планеты Золотистый Стафилококк.
— Как продвигаются ваши работы? — спросил Золотистый.
— Мы уже создали пенициллин и провели ряд испытательных инъекций на соседней, необитаемой Гланде. Испытания прошли успешно.
— Как далеко мы отстаем от Опрокиднева?
— Вы хотели сказать, от системы Опрокиднев? — осторожно поправил Теоретик.
— Будет вам,— небрежно произнес правитель.— Пусть он остается галактической системой для населения, но мы-то с вами знаем, что это всего-навсего старший техник проектного института, болтун, бездельник и к тому же редкий мерзавец, задумавший нас погубить. Итак, на сколько мы отстаем от него?
— Как я уже сказал, сегодня у нас на вооружении есть пенициллин. К сожалению, Опрокиднев тоже не стоял на месте. По нашим сведениям, он приобрел биомицин и тетрациклин, а это штучки пострашнее.
— Надо ускориться,— нахмурился правитель.
— Не хватает кадров,— пожаловался Теоретик.— Лучшие гибнут на испытаниях. Но дело даже не в этом.
— В чем же?
— Простите, но у меня есть основания опасаться, что, объявив войну Опрокидневу, мы в конечном счете объявим ее себе. Мы часть его системы, понимаете?
— Продолжайте ваши опыты, профессор,— после длительной паузы произнес Стафилококк.— Не поддавайтесь меланхолии. Кто-нибудь да уцелеет....
Затарахтел телефон.
— Да...— Теоретик взял трубку.— Это вас.
— Господин правитель. Удалось перехватить секретные переговоры между системами Опрокиднев и Шараруева. Чрезвычайные новости.
— Включите запись.
— Сию минуту!
...Правитель услышал дробный стук босых пяток Опрокиднева.
-— А, ч-черт,— пробормотала система Опрокиднев, отыскивая на ощупь телефон, ему не хотелось зажигать свет.
Раздалось прерывистое стрекотание.
(«Набор телефонного номера»,— пояснил оператор.)
— Алло, Шараруева, спишь? — спросила система Опрокиднев.
-— Нет,— ответила система Шараруева.— О тебе думаю. Как горло?
— Плохо. Гланда проклятая жить не дает. Хоть вырубай.
— Антибиотики принимаешь?
— Доктор велел начать завтра.
— Много он понимает,— сказала система Шараруева.— Начинай прямо сейчас. Что у тебя есть?
— Тетрациклин.
— Валяй. Хорошая штука.
— Пожалуй, приму,— сказала система Опрокиднев.— Спи, Шараруева. Спасибо тебе за бессонные думы.
— Люблю я тебя, дурака,— вздохнула система Шараруева.— Ох и люблю!..
— Повторите запись,— потребовал Золотистый.
«...Как горло?.. Плохо. Гланда проклятая жить не
дает. Хоть вырубай...»
— Стоп,— скомандовал Золотистый.— Вот сволочь. Жить мы ему не даем. А он нам дает? «Вырубай». Я б тебе вырубил...— в сердцах выругался он.— Дальше!
«Тетрациклин... Валяй. Хорошая штука... Пожалуй, приму...»
— Стоп. Что скажете?
— Скажу, что это конец,— прошептал Теоретик.— Это конец.
Опрокиднев зажег свет. Разыскал тетрациклин. Раскрыл рот. Небо над Гландой засияло с невиданной силой. Вскоре в лучах сверкнул маленький диск. С каждым часом он увеличивался в размерах. Видно было, как он медленно вращается и гигантские тени перебегают с края на край... На мирные хижины Гланды падала первая таблетка тетрациклина.
Через семь дней в укромных недрах планеты, вдали от поверхности, по которой прошел убийственный смерч тетрациклина, в глубокой шахте, стояла кучка усталых микробов.
— Нас мало,— хрипло произнес Золотистый Стафилококк.— Нас, может быть, трое. Но мы не прекращаем борьбу. Мы уйдем на соседнюю Гланду и там снова заложим фундамент нашей цивилизации. Опрокиднев еще услышит о нас!
— Э, дорогой,— сказала система Доктор.— Да у вас, кажется, снова ангина. Теперь левосторонняя. Нехорошо, милый, нехорошо!
Двое познакомились на балтийском пляже.
Первый был разговорчив и весел.
Второй был грустен и молчалив.
Первый приходил в восемь утра, к открытию прокатного пункта. Он играл в бадминтон с девушками, в волейбол с юношами, выкапывал детям тоннели в песке, кормил чаек крошками булки, загорал, купался, а в кратких промежутках падал в шезлонг и пил пиво.
Второй приползал в одиннадцатом часу, расстилал на песке газету, садился, обнимал тощие колени и молча смотрел на горизонт.
Случайным образом они несколько дней устраивались рядом и наконец познакомились.