- Раньше всех мы указ от немцев получили, – поясняет Света. – А у нас правило есть, что если наш офицер получает иностранный орден, то и наш ему полагается не ниже. У тебя же все три офицерских четвёртых степени уже есть, дали по очерёдности Знамя, теперь следующий тебе Владимир Третьей будет полагаться, если что. Но им награждают, начиная с майора, так что в следующий раз совершишь что-то героическое, сначала на погоны получишь. Могут, кстати, и второе Знамя дать, этим орденом могут награждать несколько раз, второй идёт вне очереди.
- О как!
- А ты думал. Так что поздравляю с награждением, Вов, у тебя сейчас шесть офицерских орденов, дома бед не будешь знать, в Германии и Венгрии тоже.
- Спасибо, Свет, не за ордена воюем. Твоя любовь дороже стоит.
- Вова… Спасибо тебе… – зарделась девушка. – Я люблю тебя!
- И я люблю тебя, Свет. Вы с Дорой вдвоём меня на этом свете держите.
«И я тебя поздравляю», пробилась по связи душ Дора. «Не удержалась, глянула и я на твои награды».
«Моя главная в этой жизни награда – это твоя любовь, моё солнышко, твоя и Светы, всё остальное – мелочи жизни».
«Зато это для нас важно, чтобы ты у нас счастлив был».
«Дора, любовь моя, для меня счастье – это вы обе рядом».
«А для нас – ты. Зато представь себе, любимый мой, как нас там встретят, когда мы к тебе в Россию уедем. Не с пустыми руками выходит, ведь так?»
«Это как наверху решат, хотя, с другой стороны, орденов-то удостоили…»
«Ну вот, а ты беспокоишься чего-то».
«За тебя, Дора, беспокоюсь, и не только по вопросу, как тебя там встретят. Знаешь ведь, наверное, что мы тут в школе нашли».
«Видела уже, берегитесь там, и ты, и Света, вы мне оба нужны живыми и здоровыми».
«Как и ты – нам тут».
«Возвращайся скорее, счастье моё. Я люблю тебя!»
«И я люблю тебя, радость моя…»
- Дора говорит, что беспокоится за нас, – говорю Свете. – Она уже тоже знает, что тут стало по коридорам шастать. Видела, говорит, образ в моей памяти.
- Пока ты в порядке, мне тоже не о чем волноваться… только за тебя, любимый… – Света закрепила сие утверждение поцелуем. – Потому что пока счастлив ты, счастлива и я…
- А вот я за тебя переживаю, – целую свою девушку в ответ. – По школе бродят твари, представляющие наибольшую опасность как раз для женщин, причём в первую очередь для молодых. Коридоры к тебе я прочистил, но будь начеку. Или держись поближе ко мне и гостиной Хаффлпаффа, там-то вокруг мы уже давно всё и вся нечистое повывели.
- От меня к тебе не очень далеко…
- Я б охотно к тебе вообще переселился, да вот мне поручено кое за кем из младшего поколения присматривать. Спровадить бы их отсюда, да кто ж мне даст… Авроре, кстати, тоже скажи, что она в группе риска.
- Она уже в курсе. Я как у тебя прочитала, что в подземельях завелось, сразу сказала ей и посоветовала, если что, к тебе обращаться. Поможешь?
- О чём речь, Свет! Конечно, помогу. Нечисть отстреляем, если понадобится. Так… мысль есть, кстати, пару коридоров обвалить, откуда осьмимозги появляются, авось сквозь завал не полезут.
- Ты смотри, чтобы никому из школы на голову ничего не упало.
- Слизеринцы не в счёт, – усмехаюсь я. – Тех не жалко, а если кому-то чего-то по башке и прилетит, так туда им и дорога, отродьям Хаоса.
- Хорошо ты с Ноттом разобрался, кстати. Эти, как ты их называешь, гуталины очень охочи до такого.
- Там два направления, имей в виду. Одним лишь бы порубиться с кем угодно, а другие знают толк в извращениях. И обе этих племенных группировки очень друг друга не любят.
- Догадываюсь, по какой причине. Их покровители в Хаосе тоже враждуют.
- Вот-вот, Кхорн и Слаанеш терпеть один другого не могут. Соответственно и их последователи тоже…
- Буду иметь в виду, – отвечает Света. – Кстати, вспомнила. Есть ещё одна приятная новость. Тебе и тем двоим обормотам, которых ты привлёк, присудили Госпремию третьей степени за изобретательства по части зелий.
- О, это тоже хорошо, хотя им об этом знать ещё рановато.
- Когда наши тут будут, поставим их в известность. Пока ещё действительно рано. Они хоть не догадались ещё?
- По ним сказать сложно, никогда не признаются, даже если напрямую спросить. В знании русского пока тоже не признавались, только Сьюзен его в открытую и учит, а то я бы уже давно им всем, которые навербованы, русскую строевую давал. По-английски же, как ни пробовал, так убедительно не выходит, как по-нашему.
- Это верно, по себе помню, нашего строевика было лучше не злить, зверюга сущий, – вспомнила Света одного из своих преподавателей. – Да и ладно, огневую даёшь им – и то хорошо. Может, хоть немного сумеют отбиться.
- Эти, которые двое из ларца – одинаковы с лица, точно отобьются от всего того добра, что сюда лезет. А девчонкам я прямо говорю всем зарубить себе на носу, чтоб без меня или в крайнем случае без кого-то из братцев Пруэттов за пределы общаги носа не совали. Потому что не дай Бог, унесёт кого осьмимозг, а мне потом ищи и отвечай, что да как…
Моё ворчание по поводу сохранности женской части населения Хаффлпаффа Света пресекла давно и прочно испытанным способом, приносящим нам с ней обоюдное удовольствие. Хорошо хоть ночью дело было уже, потому как часть нашего удовольствия передаётся и Доре…
Свою идею по закрытию пары ходов в подземелья я таки провёл в жизнь пару дней спустя, заложив динамит в стены нескольких ведущих вниз коридоров и взорвав его, чем вызвал обвал перекрытий, и груды камней и брёвен наглухо завалили проходы вниз, в поражённую Хаосом зону.
- Ну что, – удовлетворённо выдохнул я, глядя на моих соучастников по диверсии, братцев Пруэттов. – Теперь на какое-то время вздохнём спокойно.
- Вроде того…
- Мы зачистили пространство…
- От нашего общежития…
- До основной лестницы…
- И кое-каких кабинетов…
- Теперь к нам нечисть не полезет…
- Не должна. Она ведь снизу лезет? Снизу. Мы обвалили четыре коридора, что вели туда с нашей стороны, ещё несколько таких спусков в подземелья имеется в зоне обитания слизеринцев. Туда и так лучше не заходить, этих не жалко, а гриффиндорцам с равенкловцами вообще наверх. А дорогу к учебным кабинетам прочистить теперь будет легче…
Собственно говоря, с этих пор нечисть стала просачиваться на зачищенную нами территорию гораздо реже. Более того, какодемоны стали драться с осьмимозгами за право просочиться по оставшимся лестницам. До самых центральных лестниц можно было теперь ходить безопасно, однако запрет я оставил в силе – мало ли куда может взбрести в голову пойти погулять данному конкретному непоседливому индивидууму. Однако теперь появилось несколько больше времени и на научный эксперимент, который мы с братанами долго готовили.
Собственно эксперимент заключался в установке в закрытой туалетной комнате самого большого котла, что удалось найти. Мы заполнили его позаимствованными у мадам Спраут мандрагорами, побывавшими в качестве учебного пособия, а потому утратившими ценность для повторного использования, пересыпали их пророщенным пшеничным зерном. В крышке котла я просверлил дырку, куда на пробке воткнул купленный когда-то по случаю змеевик, проходивший через другой котёл, меньшего размера, который был поставлен под непрерывный поток холодной воды. Дальше путь продукта шёл через фильтр-дистиллятор, на нижнем конце которого был прикручен небольшой краник.
Аппарат для варки мандрагор на самогон был уже собран и даже загружен, осталось только испытать. Зажечь огонь под самым большим котлом – и следить за результатом. И он таки пришёл, результат этот, минут через пятнадцать из открытого краника в подставленную посудину упала первая капля продукции…
Из одной загрузки котла получилось где-то полсотни литров выгнанного самогона, который мы развели водой и разлили в бутылки.