Главным лозунгом всего этого беспредела была тема недопущения шотландского референдума и вообще самоопределения. Это подтверждалось громким воплем с импровизированной трибуны, какой-то майданный оратор на всю площадь распространялся, что сначала нужно придушить шотландских сепаратистов прямо у них в логове, а потом пойти и расквитаться с ирландцами. Восторженный вопль сотен откормленных глоток был ему ответом, и вся эта орава прыгала в такт вокруг этой трибуны, вопя что-то нечленораздельное. Короче, «кто не скачет – тот шотландец» в местной вариации. Более того, майданная шушера ещё и горланила какие-то речёвки, живо напомнившие мне что-то очень характерное:
…Ще не вмерла Британiя, i слава, i воля,
Ще нам, браття-англiчани, усмiхнеться доля,
Згинуть кляти шотландяки, як роса на сонцi,
Запануємо ми, браття, у своїй сторонцi,
Душу й тiло ми положим за свою свободу,
I покажем, що ми, браття, британського роду,
Гей же, братцi, смiло вiзьмемось за дiло,
Пiдем воювати, славу здобувати...
Если кто не понял, мотив практически полностью соответствует гимну петлюровских националистов, в иной истории ставшему позже государственным гимном нэзалэжной Украины-Руины. А поскольку ЗДЕСЬ самостийника проще найти как раз здесь, на клятом Альбионе, ибо вокруг Львова всю эту заразу ещё Врангель калёным железом повыжигал в двадцатом году, то немудрено, что сумевшие сбежать петлюровцы притащили сюда и свой поток сознания.
- Пойдём-ка мы отсюда, Дора, – шепчу своей невесте.
- Ты тоже об этом же думаешь?
- В точности. Добром такие вот истории не кончаются. Если с таких вот трибун призывают к тому, чтобы убивать тех, кто не согласен с заявлениями этих ораторов, рано или поздно прольётся кровь. Причём, судя по тому, что полиция бездействует вместо того, чтобы отходить ораторов дубинками и определить в околоток, гнев толпы явно направляют наружу, на шотландцев и ирландцев. За то, что отделились или хотят это сделать.
- Ты прав, пойдём отсюда.
Закупившись на скорую руку в магазинах и лавках Косого переулка, а также наведавшись в оружейную лавку, где я купил патронов и для себя, и для Доры со Светой, возвращаемся обратно к остановке автобуса. Наша дорога снова проходила мимо Трафальгарского Майдана, и я не был бы диверсантом, если бы не таскал при себе парочку сработанных братанами Пруэттами гранат с обсирательным газом, каковые и подбросил украдкой в толпу бунтовщиков. Название для этого боеприпаса когда-то родилось спонтанно после первого же применения, теперь на ящиках со сработанными гранатами красовалась надпись «Scheißgranaten» [67], а сами баллончики с газом мы красили в зелёный цвет с оранжевой и коричневой полосами.
Уже садясь в автобус, мы услышали дикий вопль, вой сирен кучи несущихся к площади «скорых» и громкие, слышные даже с остановки, призывы отомстить проклятым узурпаторам из Ирландии, подложившим добропорядочным джентльменам столь ядрёный дурнопахнущий сюрприз. Ага, значит, кто-то нашёл вброшенные в толпу баллончики и догадался, как их вскрыть. Ну что ж, представление, видимо, удалось, эффект от газа должны были прочувствовать многие.
Услышав эти вопли, Дора только хихикнула и поцеловала меня – уж кто-кто, а моя невеста такие проделки точно одобряет, она и сама у меня такая, две из четырёх подброшенных в толпу «шайзе-гранат» были запущены её рукой.
- Ишь их, – говорю уже в автобусе. – Ще не вмэрла, понима-а-ашь…
- Ага, – говорит мне Дора, прижавшаяся ко мне. – Британия давно уже рассыпается и дышит на ладан, только эти ещё не видят очевидного.
- Типа того. Ну, раз ще не вмэрла, так мы ей в этом поможем…
- Конечно, поможем, вместе, я с тобой до конца, любимый мой… – с этими словами Дора крепко обняла меня и положила голову мне на плечо. А я обнял её, и так мы и ехали до самого дома.
Вечером по телевизору мы как раз и видели всё это майданное буйство, равно как и те последствия, к каким привели наши «шайзе-гранаты» – на площади случился массовый приступ диареи, вонь стояла на весь центр Лондона. Премьер-министр Джон Мейджор предъявил по этому поводу ирландцам, те послали его по известному маршруту, заявив в ответ: «Если бы мы, конечно, знали, что послужило источником столь мощного извержения, мы бы и сами не преминули это перенять и повторить, а когда узнаем, кто же смог настолько качественно вам поднасрать, то не пожалеем ему наград». Ирландцы не напрасно так храбро отвечали бывшей метрополии – теперь за спиной Дублина встали большие серьёзные дяди из Берлина и Москвы, у которых имеется свой набор вполне себе веских причин не любить дельцов-гешефтмахеров из Сити.
Света, тоже слушавшая по телевизору эту же отповедь ирландских революционеров, безошибочно догадалась, чьё именно непредсказуемое чувство юмора сыграло во всей этой истории, мы с Дорой по связи душ даже не оправдывались – любая диверсия против наглосаксов есть дело благое. Так что составленный совместными усилиями отчёт о боевом применении нового противодемонстрационного оружия ушёл в Москву. В ответ прилетело извещение, чтобы мы поздравили Дору с зачислением в кадры как добровольно пришедшего на службу специалиста в звании старшины. Ещё по паре погон, тоже старшинских, отложены для братанов Пруэттов, когда они всё-таки появятся в Москве, или же Москва придёт за ними сама, что гораздо более вероятно.
Когда же вернулись с отдыха Тед с Андромедой и Сириус с Амелией, то они на показанное им зрелище из телевизора смотрели глазами крупнее тарелок.
- Такое чувство, что мы уехали из одной страны, а вернулись совершенно в другую, – говорит Андромеда.
- Такое я видел уже однажды, – говорит Тед. – Так бесновались в Бомбее, когда Раджастан отказался признавать власть королевы и отменил кастовый строй. Знать призывала к войне с безбожным севером и преуспела в этом, но, как мы знаем, война эта уже проиграна.
- Кстати, вам, молодёжь, аргумент к размышлению, – добавил свои пять копеек Бродяга. – Пока мы были в Испании, то познакомились с русскими пацанами из Ростова, они там отдыхали. Столько вина в баре мы с ними выпили… – Бродяга блаженно зажмурился, Тед улыбнулся, а дамы нахмурились, видимо, сей эпизод им был тоже памятен, только по-своему. – Мы даже рассказали им после третьего стакана, что мы из Англии, к нашему удивлению, русские нам морды бить не стали. Наоборот, эти ростовские пацаны очень звали к себе, приглашали переезжать к ним и пообещали помочь в постройке дома.
- Ты, Бродяга, этот вопрос прозондируй дополнительно, за это стоит подумать, – говорю ему. – То, что творится здесь, добром не кончится. Хаос рано или поздно прорвётся здесь на полную мощность, и в этот момент нам всем нужно будет находиться от этого места как можно дальше. В Америке твари уже бесчинствуют, появление их в Лондоне – вопрос времени.
- Думаешь?
- Не думаю – очень даже уверен, я и в Хогвартсе-то не одну сотню этих всевозможных тварей уже истребил. В Лондоне все предвестники их появления уже налицо, культисты там, как видишь, уже пляшут, не скрываясь, а где появляются культы и с ними при этом не борются, там рано или поздно открываются врата в Хаос, вот тогда уже приходится плохо всем. Уверен, что великие державы уже держат руку на пульсе событий.
- Хорошо бы, если так. Ладно, подумаем, крестник, что сделать тут. Хотя идея заманчивая, нам с Тедом эти пацаны обещали козырную житуху.
- Адреса и телефоны остались? Напишите им на этот счёт, таких людей терять не стоит.
- Мы с ними не только на пьяную, но и на трезвую голову потом общались, – добавляет Тед. – А как узнали, что я был в Армении и лечил пострадавших в землетрясении, так и вообще признали в нас хороших друзей – один из этих ростовских ребят служил срочную в тех местах и как раз тогда. Поэтому там мы сможем рассчитывать не только на хлеб, но и на масло.
- Однозначно стоит подумать, – соглашаемся мы с Дорой. – Здесь мы уже многого не добьёмся.
- Ещё надо Альфреду сказать, – говорит Амелия. – Гринграссы и сами одной ногой в Италии сейчас. Может, они чего подскажут.