Внимание мужских половин большей части делегаций скрещивалось на нашем столе. И, как мы поняли впоследствии, на одной конкретной гостье из братской Сербии, девушке с платиново-белыми волосами и пронзительно-синими глазищами. Она сидела от нас достаточно близко, чтобы можно было её рассмотреть, но, в отличие от иных прочих хаффлпаффцев, я достаточно быстро отвернулся. Нечего вейл из братских стран взглядом раздевать – в этот раз, в отличие от, у меня с личной жизнью всё в порядке, и мои три невесты красотой ей ни в чём не уступят. То, что это вейла, притом свободная, было понятно сразу, ибо, как говорилось в справочнике по магическим существам и расам, так привлекать мужское внимание способны только они, причём сильнее всего такое их Очарование у тех из вейл, которые ещё не успели найти спутника жизни. Однако многие из тех, кто составлял нам компанию за столом, то бишь русские, немецкие, сербские и другие гости из числа «красных», проявляли моральную устойчивость – то ли у них вопрос с личной жизнью уже решён окончательно, по книжкам так и говорилось, то ли защитные талисманы какие выдали им при отправке, то ли они просто тренируются в таком ключе. А вот американцы, азиаты, англичане и особенно гуталины уставились на сербскую вейлочку, словно бараны на новые ворота, и некоторые стали при этом натурально исходить слюной, создав тем самым преотвратнейшее зрелище. Собственно говоря, именно эта конкретная особа была за столом не единственной вейлой – присутствовали ещё две таких же белокурых девицы в русской форме, одна в болгарской и одна в венгерской – но от остальных не исходило такого Очарования. Видимо, они прибыли сюда уже просватанными либо и вовсе замужними.
Так я и отвернулся, и переключился на беседу с Дорой, упустив из виду направленный на меня пристальный взгляд синих глаз. И это заимело далеко идущие последствия, только узнали мы об этом гораздо позже.
- Слышь, паря, твой самовар? – спросил меня кто-то из русской делегации.
- Мой, – отвечаю. – Купил когда-то по случаю.
- Богатый стол, слушай! Как у нас! А мы думали, что наглы ничем путным кормить не будут.
- Так то наглы, их еду за остальными столами смотрите. А я наш, русский.
- Откуда ж ты взялся-то, кормилец? Ить не было ж тебя! – пароль принят.
- Князь Милославский, слыхал про такого? – отвечаю вторую часть кодовой фразы. – Приятель Антон Семёныча Шпака.
- А-а, понял, понял, не дурак. Скажу кому надо. Иван Беспалов, – тянет он руку. – Я из Архангельска.
- Владимир Чернов, питерские будем, – пожимаю ему руку. Всё же из всех городов здешней России я лучше всего знаю именно о Питере, наслышан от выросшей там Светы, сию легенду и договорились с ней выдавать на-гора по потребности. А она соответственно это же и отослала начальству.
- Олексей УдОльцОв, вОлОгОдские мы, – называется второй.
- Матвей Космачёв, Верхнеудинск, – говорит третий.
- Сергей Гришин, Алушта.
- Пётр Берестов, Луганск.
- Мгер Саркисян, Гюмри.
- Файзулло Шарипов, Самарканд.
- Игорь Долгих, Рязань.
- Елена Чумак, Воронеж.
- Мирон Буткевич, Гомель.
- Хаим Кацнельсон, Бобруйск.
- Родион Исаченко, Челябинск.
- Ирина Наумова, Тамбов.
- Святослав Иванченко, Киев…
Здороваюсь со всеми нашими, кто смог дотянуться, в толпе и суматохе меня не видно, ибо сам я в своём полувоенном наряде выгляжу точно так же, как и все остальные русские. Но ритуал знакомства был прерван вставшим со своего места за столом Фаджем:
- Дамы и господа, мои дорогие сограждане и гости нашей страны! Я рад приветствовать вас всех в нашей почтенной школе чародейства и волшебства «Хогвартс», которой выпала честь принять Двенадцатые Магические Игры! Позвольте же от всего сердца и от имени всей магической Британии пожелать вам успехов и высоких спортивных достижений!
Слова, высокие слова… а то мы не знаем, что у господина Фаджа вместо сердца большая и холодная лягушка. Как и у абсолютного большинства ещё неупокоенных «чистокровных лордов».
- От лица принимающего Игры государства я заявляю, что мы обязуемся играть честно и непредвзято, проявлять дружелюбие и терпимость ко всем гостям нашей страны!
Так-так-так, а как, интересно, ты отнесёшься к тому факту, что в составе сборной России, к примеру, имеются трое леших и две русалки, в германской команде – четверо гномов, а в японской – и вовсе высший оборотень-лиса?
- Я обещаю вам, что составленная нами программа состязаний никого из вас не оставит равнодушным. И я приглашаю вас на наш скромный торжественный пир!
Расселись, кто-то, впрочем, не с первого раза, за едой разговорились повторно, сидевшие ближе всех ко мне рассказали о своём житье-бытье. Так, Ваня Беспалов, происходивший из Архангельска, родом был из потомственных поморских рыбаков, и соответственно родовую способность имел к приманиванию рыбы к баркасу, чем его родители на жизнь и зарабатывали. Самаркандец Файзулло выводил свой род от того самого воспетого в народных сказаниях Ходжи Насреддина, тем не менее, это не мешало его отцу зарабатывать на жизнь выращиванием арбузов и винограда, добывая воду даже без помощи арыков. Уроженец полесского Гомеля Мирон Буткевич был даже не городской, а из пригородного села Поколюбичи, и учился он на пчеловода, ибо умел подчинять пчёл, шмелей и ос своей воле. Крымчанин Серёга Гришин умел отводить от домов молнии, а его отец, тоже по этой же специальности, трудился энергетиком в депо крымской «городской электрички».
Все они, что парни, что девушки, попали сюда кто сам, по собственной воле, кто по добровольно-принудительной разнарядке от своего учебного заведения. Означенных заведений на территории Руси-матушки насчитывалось шесть. Главное самое – Китежградская ордена Трудового Красного Знамени чародейская академия имени Сталина, при ней же НИИ чародейства и волшебства. Далее университет в Киеве, на Лысой горе, Уральский институт в Аркаиме, Сибирский институт недалеко от Иркутска, на байкальском берегу, Закавказский институт близ Эчмиадзина в Армении и Туркестанский институт в Самарканде. Министерство располагалось в Москве, и министром ещё чуть ли не с революционных времён являлся товарищ Бессмертный, Кащей Родович, здесь присутствующий – за преподавательским столом и впрямь сидел старик в чёрном мундире с черепом и костями на нарукавном шевроне и с генеральскими погонами на плечах. Но это оказалась не вся делегация, кое-кто ещё решил с корабля со всеми не сходить, дождавшись момента, пока схлынет внимание масс. Ну да это понятно, откуда сии товарищи происходят, сами в штате этой же конторы числимся.
Когда все наелись и напились, Фадж снова взял слово.
- А теперь, дамы и господа, позвольте попрощаться с вами до завтра, ибо завтра днём, на наш праздник Хэллоуин, состоится церемония открытия Игр! Желаю всем спокойной ночи!
Выходим все, хором, мои невесты держатся возле меня, чтобы не потерять в этой суматохе, сам же я не выпускаю из виду делегацию России, перезнакомившись с остальными, кто не дотягивался. Снова натыкаюсь на беседующих между собой наших и сербских спортсменов, с которыми тоже перезнакомились. Капитан сербской команды представился как Драгослав Павкович из Вуковара, а вейлочка, привлёкшая столь много нежеланного ею мужского внимания, оказалась Миленой Стринич из города Нови Сад, что на Дунае. Сам назвался им всем русским именем – всё равно им с англоязычными аборигенами общаться не о чем, да и незачем, а все те, кому сие по должности положено, на нашем пароходе и так в курсе, что я тут. Не сегодня, так завтра вызовут точно.
- Скажите, а тут всегда так мрачно? – спросил сербский капитан.
- Последнее время да, друже, – отвечаю ему. – Это ещё прибрали тут к вашему приезду.
- Мы видели, что англичане очень к нам недружелюбны. Это так?