- Конечно, Володя, проходи, – улыбается моя невеста. – Для тебя всегда найдётся место. Располагайся. Что за мешок?
- Это я в саду инструмент собрал, какой без присмотра там лежит. Дома пригодится, завтра в сарай отнесу. Как Спраут «ушли», так сад зачах совсем, только пару кустов малины и выкопал, на каких следов Хаоса не было.
- Всё своё несёшь к себе?
- Типа того. В хозяйстве пригодится. Лишь бы катер наш весь груз поднял. Да и нету уже у меня желания в общежитие заходить.
- Понимаю тебя.
- Я и на занятия-то, кроме как к тебе, ходить не сильно буду. Пару раз, не больше, для смеха схожу, посмотрю, и не более того. Хватит с нас уроков ереси.
- Ты о том курсе, который будет вести явный выпускник Гриффиндора?
- О нём самом. По нашим законам такое явление проходит как распространение ересей и пресекается соответственно.
- Согласна, это ненормально.
- Я когда-то ещё Доре тут говорил, что если все эти, так сказать, «чистокровные» будут носиться с восхвалением обычаев дикарей, ещё вчера на пальме сидевших, так рано или поздно получат тут человеческое жертвоприношение. После чего нашей авиации придётся выжигать замок напалмом дотла, как наши лётчики всегда в таких случаях делают.
- Хорошо бы. А то меня сегодня новоприбывшие профессора весьма пристально разглядывали. Особенно этот, Крути… как его, короче, тот с одной прядью волос на бритой голове. Я им, конечно, кольцо твоё показала, но такое чувство, что он не принял его во внимание. Всё порывался спросить, что я делаю сегодня вечером.
- Спасибо, что сказала. Пойду их на ноль умножать, пока они от слов к действиям не перешли.
- А они ведь могут.
- Могут. Потому и надо, так сказать, прибегнуть к профилактическим мерам. Ты – моя невеста, и любые посягательства на тебя сторонних лиц я буду пресекать, причём жёстко. Потому что я люблю тебя и хочу, чтобы мы были вместе.
- А я люблю тебя, Володя, и никто, кроме тебя, мне не нужен. Я твоя, твоя насовсем, навсегда… – прошептала мне Аврора, одновременно со словами и последовавшим за ними поцелуем выключая свет…
Субботу и воскресенье мы провели на нашей временной базе в Хогсмиде, где грузили катер и проверяли оружие. Прослушали заодно новости. В Галлии и Нормандии наши продавили фронт на всю длину, город Бордо взят, танковый клин ломится к Бресту вдоль атлантического побережья. Город Кале разрушен интенсивной артиллерийской и ракетной подготовкой почти до основания. На Гонконг набежало японское авианосное соединение адмирала Кавасима, в составе которого одних только авианосцев числилось шесть вымпелов, город и база флота разрушены, десять кораблей потоплены, ещё двенадцать повреждены. Бразильцы и венесуэльцы ввели войска в Гвиану, как заявлено – на помощь народу Гвианы в борьбе с английскими оккупантами.
Вечером сидели у печки и беседовали о всяком. Хорошо, что связь душ есть, по ней те девчонки, что далеко отсюда, могут с нами общаться, так что и от них новости послушал.
Дора передавала, что в Ростове ей сидеть наскучило, рванула в Крым к Свете, так что они обе теперь вдвоём наш новый дом обставляют. Передал наши с Авророй новые идеи по мебели, что появились после нашего отъезда.
Света же окончательно перевелась служить в Крым, собирает данные по Алуште, где и как можно будет устроиться, когда выйдет в резерв – после свадьбы я ведь не премину поскорее отправить её в декрет, а после такового работать в органах уже как-то несолидно. В ответ на моё такое предположение она лишь усмехнулась и согласилась, ибо сама уже о детях задумывается.
Милена же пока находится в родительском доме, и отваживает всех ухажёров из былых времён, заявляя в каждом таком случае, что её жених – русский офицер, и она его ждёт. Кстати, её Очарование после того, как мы получили благословение её родителей, снизило свой накал – значит, правду говорят, просватанная вейлочка уже не может Очаровывать кого-либо, кроме своего избранника.
- И вот мы впятером сидим по разным странам, – задумчиво произнесла Аврора. – Когда же соберёмся снова?
- Соберёмся, Аврора. Непременно соберёмся, дай срок. Скоро уже, – и напеваю им под настроение, Аврора слышит так, а остальные по связи душ:
…Если в городе твоём снег,
Если меркнет за окном свет,
Если время прервало бег,
И надежды на апрель нет,
Если в комнате твоей ночь,
Притаился по углам мрак,
Нету сил прогнать его прочь,
Позови, я расскажу – как…
Над облаками поверх границ
Ветер прильнёт к трубе.
И понесёт перелётных птиц
Вдаль от меня к тебе…[107]
Мои невесты, все четыре, слушали новый импровизированный концерт и передавали свою любовь и нежность. Скоро, уже скоро мы снова будем вместе. Тогда уже не расстанемся…
Уроки, на которые я всё-таки сходил, вполне предсказуемо явили собой пародию на учебный процесс, бывший когда-то. Началось всё с Травологии у западэнца Клюшко, который ничего не объяснял, а только задвигал восхваления и благоглупости по поводу того, как же заживут в Британии после победы над здравым смыслом. Всё это с размахиванием вилами и каким-то даже гипнотическим эффектом, потому что те, кто слушал этот бред, потом расходились с затуманенным взором и готовностью снова приходить на эти же уроки. Методика, кстати, знакомая, все эти «свидетели кого-то там» давным-давно к гипнозу прибегают, обращая людей в свою ересь и вынуждая новообращённых прихожан своей секты отдавать им, проповедникам-ересиархам, деньги, драгоценности и даже всё имущество вплоть до жилья.
Впрочем, конкретный гражданин Клюшко пропреподавал недолго, ибо на первом же уроке достаточно было его лишь слегка подтолкнуть, чтобы западэнец полетел спиной вперёд в так удобно подставленную и широко раскрытую пасть плотоядного растения, где он и канул с головой и ногами, одни вилы от него остались.
На Нумерологию я и вовсе не пошёл, положив на уроки с прибором. Наблюдать вместо родной и любимой невесты наглую разъевшуюся от Хаоса морду недорезанного петлюровца было выше моих сил. А вот от МакКошки убежать уже не получилось, она меня вызвала сама.
- Мистер Поттер, объясните мне, что за безобразное поведение Вы проявляли в конце предыдущего учебного года!
- Прошу прощения, профессор МакГонагалл, а в чём причина столь пристального внимания ко мне?
- Вы сорвались в неизвестном направлении за полтора месяца до окончания учебного года, а потом имели наглость передать через мадам Боунс прошение о Вашем переводе! Что всё это значит?
- А ради чего я должен перед Вами отчитываться? Моя жизнь – это моя жизнь, я признан совершеннолетним и в опекунах не нуждаюсь.
- Не в тот момент, пока Вы в школе! Пока я исполняю обязанности директора, то моим долгом является поддержание у воспитанников школы достойного морального облика. Какой пример Вы подаёте молодёжи? По Вашим следам разбежался почти весь Хаффлпафф и половина Равенкло! А Ваше подчёркнутое игнорирование школьных уставов, Старинных Традиций и Древних Обычаев… Постыдились бы! Я уже молчу о том, что Вы непонятно каким образом ввязались в отношения мало того что с вейлой, да притом иностранной, чем снова предали Магическую Британию! Чем она Вас приворожила, эта распутница?
- Знаете… профессор МакГонагалл… я бы попросил Вас следить за речью, когда Вы имеете в виду мою невесту. И это именно вместе с ней я отбыл, просить благословения её родителей.
- Н е в е с т у? – глаза МакКошки вылезли из орбит и более напоминали теперь по размерам русскую рублёвую монету. – Только не говорите мне, что Вы…
- Именно это я и скажу. Да, мы с ней помолвлены и намерены вскорости пожениться, и не Вам, профессор МакГонагалл, за меня решать, если Вы не хотите окончательно утратить свою репутацию.
- Это… Это… неслыханно! – от неожиданности МакКошка подавилась своими словами. – Вы… С вейлой… Это омерзительно!
- Прошу прощения, что Вы сказали?
- Это же… Плотская близость омерзительна, даже женщины с мужчиной… а тем более с вейлой… – лицо МакКошки приобрело натуральный красный цвет.
- Попросил бы воздержаться от оскорблений. Не тем, кто любви не знал, учить нас отношениям. Ваша ханжеская псевдомораль уже не в моде, знаете ли, а в ряде стран бессемейная жизнь и вовсе не поощряется законом.