Совпадение?
Я отдал честь, бойцы засуетились, пытаясь сделать то же самое и не поронять в траву детали автоматов.
— Вольно, отставить, — сказал Геррат, оглаживая мерзкие усишки на желтоватом лице. — В данных обстоятельствах это совершенно не нужно… Десятник, на пару слов.
— Продолжайте, — велел я, и на нетвердых ногах двинулся следом за трибуном.
Мы отошли буквально метров на десять, и тут Геррат вытащил из кармана плоскую коробочку, нажал кнопку на одном из ее торцов, и уши мои заложило, захотелось поковырять в них пальцем.
— Чтобы не подслушали, — пояснил он, и выдержав паузу, во время которой сверлил меня прозрачными глазами, атаковал. — Десятник, не ценишь ты моего хорошего отношения.
Трибун наверняка хотел сбить меня с толку, и ему это удалось.
Хорошее отношение? Это говорит человек, который не просто бил меня, а пытал? Целенаправленно мучил, чтобы получить нужную информацию? Держал в карцере? Допрашивал?
— Э… хм… ну… — только и смог выдавить я.
— Другой на моем месте просто следил бы за тобой со всех сторон, — задушевности в голосе Геррата позавидовал бы хороший актер, — а то и устраивал тебе ловушки, подставы. Ведь так? Я же конкретно вожусь с тобой точно курица с яйцом, — название существа на общем имперском я не знал, но решил считать его для простоты обычной птицей, — вот, пришел сам, даже к себе не вызвал, и сообщаю, что ты по прежнему находишься под подозрением.
И он уставился на меня, откровенно наслаждаясь эффектом.
Под подозрением?
А к чему тогда было судилище, во время которого мне лазили в голову?
— Этсчего? — я заволновался, заговорил торопливо, как обычно. — Этос ккого фига? Мыслещуп же был! Память вывернули наизнанку и перетряхнули, как менты карманы во время обыска! Э?
Геррат покачал головой, потер лоб, на котором выделялись мелкие шавванские чешуйки.
— Помнишь, что я тебе говорил о допросе мятежников, взятых после бунта двенадцать лет назад?
Я напрягся.
— Нуу… да… Дело такое… они ничего не помнили!
— Именно. Некто подчистил им память, изменил ее так, что мы ничего не обнаружили. То же самое проделали и с тобой.
Что за бред! Никто ничего подобного со мной не делал! Я все помню! Или нет?
Сомнение холодной змеей вползло в грудь, обвило сердце, я напрягся, пытаясь вышвырнуть его оттуда, но ничего не вышло — а что если и правда кто-то надругался над моим прошлым, стер оттуда нечто важное… но кто, что, когда? Слишком много вопросов!
— Не может быть! — огрызнулся я. — Кому это надо?
— Вот и я хотел бы знать, — очень мягко сказал Геррат. — У меня есть только догадки. Конкретно кто тебя использует, я сказать не могу.
— Да никто меня не использует! Сто раз говорил!
Трибун посмотрел на меня укоризненно, и я сник — блин, в тех интригах, что тут творятся, я на самом деле не больше чем пешка, мелкая карта, которую разыгрывают втемную, вот только зачем, кому могла понадобиться такая мелочь?
— Так этот тот же индивидуум, что стоит за бунтом? — поинтересовался я.
— Вполне вероятно, — Геррат кивнул. — Это определенно некто, владеющий древним, почти забытым знанием, которое дает возможности делать странные, страшные, темные вещи… именно поэтому некогда Гегемония сделала все, чтобы это знание уничтожить. Наставники его ушли в подполье, но некоторые выжили… и их выкормыши среди нас.
Я вспомнил общество Трех Сил, вроде бы давно уничтоженное, но на самом деле живое и пытающееся добраться до меня.
— Переходи на мою сторону, — теперь трибун говорил спокойно, размеренно, точно вбивал гвозди. — Только тогда я смогу тебя защитить. Только тогда они до тебя не доберутся. Переходи.
Я скривился и выпалил:
— Я на своей стороне! Я ничего не скрываю! Ничего не знаю! Оставьте меня в покое! Все!
— Ну ладно, я предложил, — Геррат выключил глушилку. — Ты еще пожалеешь об отказе.
И развернувшись, он зашагал прочь, а я заковылял туда, где ждали меня новички и их автоматы — и откровенно говоря, в этот момент меня буквально колотило от тревоги и страха.
Котик объявился, как всегда, неожиданно.
Мы только расположились на отдых после не самого короткого марш-броска по лесу. Едва я сбросил рюкзак, как рядом недовольно хрюкнули, и мохнатый хвост недвусмысленно пощекотал меня по лодыжке.
— Опять он? — Макс заулыбался, нагнулся, чтобы погладить зверя, и тот стерпел ласку. — Клево же, да! Всюду за тобой таскается.
— Просто жратву чует. Стейк в сухпае. Ведь так, мохнатая задница?