Чувствуя, как драгоценные секунды для принятия решения утекают сквозь пальцы, Ле Гуин практически вжался лбом в укрывающее его от взоров пассажиров стекло. Программа услужливо отметила идентифицированных индивидуумов, и, установив максимальное приближение, офицер несколько долгих секунд жадно разглядывал объявленных к задержанию парней.
Ничего особенного. Первый — высокий, стройный, с аккуратным ежиком светло-русых волос. Короткие рукава белой футболки с логотипом какой-то спортивной команды открывали на всеобщее обозрение мощные, мускулистые руки. По всему было видно, что парень не отлынивает от посещения спортзала, но лейтенант достаточно повидал на своем веку и более здоровых мужиков. Тех, с кем реально опасно иметь дело. Брюллов же, а судя по подсказкам программы распознавания, это был именно он, такого впечатления не производил. Обычный парень, достаточно габаритный, слегка "подкачанный", но не более. По крайней мере, таковы были ощущения Арно Ле Гуина.
Второй же и вовсе не производил никакого впечатления. На полголовы ниже своего товарища, ни ширины плеч, ни резкости в движениях, ни хищного взгляда. Одет аккуратно, с претензией на интеллигентность. Еще бы очки на нос нацепил — и был бы типичный студентишко заштатного учебного заведения или начинающий периферийный чиновник нижнего звена. Совершенно непонятна реакция Лопеса, ну никак не похожи эти двое на опасных рецидивистов. Да и вообще на организаторов массовых беспорядков со стрельбой, дней десять назад сотрясавших Рамсей и окрестности они, никак не тянут.
По всей видимости, Пак пришел к таким же выводам, потому что уже спустя десяток секунд он пожал плечами, и вскоре лейтенант услышал его голос уже от ограждения, на котором всё еще висели полицейские.
— Эй, девчонки, по двадцаточке приготовили в фонд дядюшки Густаво!
Лейтенант усмехнулся: война войной, а Пак остается Паком. Поганец успел-таки заключить пари с патрульными, несмотря на запрет! И "оформил" всё так, будто он только посредник, а спорщиком является Лопес.
— Густаво! — Ле Гуин решил еще раз поинтересоваться мнением подчиненного, но тот его опередил.
— Не нужно подкрепления, командир, — Густаво выглядел уже вполне успокоившимся, — просто предупреди всех, чтобы не делали резких движений, и всё пройдет тихо-мирно.
— Ну, слава богу, — облегченно выдохнул начальник смены, — я уж было подумал, что чутье тебя подводит.
— Ты не понял, командир, — усмехнулся в свои густые усы Лопес, — эти ребята могут быть очень опасны. Настолько, что в случае конфликта всю нашу смену вынесут отсюда вперед ногами. Но они уверены, что все козыри у них на руках, поэтому настроены мирно.
— Ладно, Густаво, пойдем, посмотрим, что там за звери такие к нам пожаловали.
Полицейских Ле Гуин отправил вперед — нечего привлекать к себе лишнее внимание, шляясь по зданию большими компаниями. Пак остался на посту дожидаться вызванной смены и должен был присоединиться к ним на обратном пути. Направляясь с Лопесом к пункту регистрации, лейтенант бросил последний взгляд на являвшуюся объектом их внимания парочку. Оба выглядели расслабленными и спокойно ожидали момента, когда неторопливый эскалатор поднимет их из зала ожидания в зал регистрации. Но Арно готов был поклясться, что его перемещения не остались незамеченными, ибо тот из парней, который пониже — Ларин, вздохнул и демонстративно отвернулся в сторону, а уголки губ Брюллова дрогнули в едва заметной усмешке.
— Мистер Брюллов, мистер Ларин! Лейтенант Ле Гуин, начальник смены службы безопасности космопорта. Пройдите, пожалуйста, с нами, — Ле Гуин был самой любезностью, когда сержант Бабель передал ему документы этих возмутителей спокойствия.
— Хорошо, — просто ответил Брюллов, пожав плечами.
И никакого волнения, никаких вопросов типа "зачем?", "куда?", "что случилось?", "на каком основании?". Все тихо-мирно, как и обещал старающийся держаться за спинами других агентов Густаво. Только Ларин бросил быстрый взгляд на информационное табло — видимо, узнать время, остающееся до окончания регистрации.